Покровские ворота

О фильме «Покровские ворота» и самые-самые цитаты

― Штихель штихелю рознь!

― Высокие, высокие отношения.

― Резать к чертовой матери! Не дожидаясь перитонитов.

Зачесть все цитаты. (Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся. )

Полный текст. (Нет. Он сомнителен. Он сомнителен. Я бы ему не доверял. )

Что пели. (Розамунда, шенк мир дан херц унд дан я)

Костик Ромин приехал в Москву учиться на историка. Его тетушка Алиса Витальевна, изысканная как мадригал, бескорыстно приютила племянника. Он аспирант и мастер на все руки. Ведет кружок художественной атлетики, зажигает на танцполе и читает стихи.

Зачем стоит перечитать текст фильма «Покровские ворота»

— вспомнить, насколько популярна витаминизация;— почему нельзя не любить Хоботова;— и отчего искусство в большом долгу.

Режиссер-постановщик: Михаил Козаков.Автор сценария: Леонид Зорин.Композитор и дирижер: Георгий Гаранян. Автор и исполнитель песен: Булат Окуджава.

В ролях: Олег Меньшиков (Константин Ромин aka Костик), Леонид Броневой (Аркадий Варламович Велюров), Инна Ульянова (Маргарита Павловна Хоботова), Виктор Борцов (Савва Игнатьевич Ефимов), Анатолий Равикович (Лев Евгеньевич Хоботов), Елена Коренева (Людочка), Софья Пилявская (тётя Костика, Алиса Витальевна), Татьяна Догилева (Светлана Попова), Валентина Воилкова (Рита), Евгений Моргунов (поэт Соев), Наталья Крачковская (Ольга Яновна — жена Соева), Елизавета Никищихина (Нина Орлович), Игорь Дмитриев (Глеб Орлович), Марина Дюжева (Анна Адамовна), Михаил Козаков (Константин Ромин 30 лет спустя), Эммануил Геллер (дедушка Савельич, озвучивает Георгий Вицин), Владимир Пицек (Леонтий — армейский друг Саввы Игнатьевича), Леонид Машков (Савранский), Алексей Коняшин (дворник Азиз), Олег Смолин (Яша со скрипкой).

Мосфильм. По заказу Гостелерадио СССР. 1982.

Поэт Соев иногда замахивается на грандиозное – ему это свойственно. И у него замечательная жена – Ольга Яновна – она всегда в нужную минут может его поддержать.

На протяжении всего фильма нас будут держать в напряжении невероятно высокие – ВЫСОКИЕ – отношения между Маргаритой Павловной и Львом Евгеньевичем. Нормальные – для духовных людей.

Маргарита Павловна просто не может его отпустить. Он ей нужен. Так выражается ее потребность в мировой гармонии. А кому нынче легко?

Лев Евгеньевич пытался ее уговорить – отпусти, мол, меня, люблю Людочку. Так и хочется ему подсказать по ходу дела – кто ж тебе такое за просто так отдаст? Об этом не просят – такое забирают сами – полное меню, если оно тебе нужно.

И вот, когда столкновение стало неизбежно – Хоботова хотят забрать с собой в новую квартиру – он пробует сопротивляться. Свободу Юрию Деточкину! Но организм его, измученный нарзаном, не выдерживает прямого столкновения.

Развязка приближается. Сможет ли Лев Евгеньевич – ослабленный наркозом и долгим отсутствием Людочки – противостоять попыткам вернуть его Маргарите Павловне? Сам-то он, конечно, был бы не в силах. Но у него есть верные друзья и соседи. Они помогут ему пробудить в себе зверя (хотя и ненадолго) – и скрыться вместе с Людочкой в неизвестном для Маргариты Павловны направлении. Савранский им в помощь.

Догнать Савранского – это утопия – и значит, счастью влюбленных ничто не угрожает. Конец фильма.

― Хоботов, это мелко. ― Пусть. ― Короче, я прошу не опаздывать. ― Я не могу дать тебе гарантий. ― От тебя один дискомфорт!

― Да уж Савва, семью ты разбил. Крепкую советскую семью. В прах разметал домашний очаг. Одни руины.

― Поверьте, Вы слишком замахнулись. ― Это мне свойственно.

― Нет. Он сомнителен. Он сомнителен. ― Я бы ему не доверял.

― А кто не пьет? Назови! Нет, я жду.

― Хоботова нельзя не любить, прекрасное большое дитя.

― Наши играют французскую жизнь. ― Да, искусство в большом долгу.

― Штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое больштихель.

― Высокие, высокие отношения. ― Нормальные для духовных людей.

― Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся.

― Я прилёг. Я не в силах.

― Вот это финал: перЕквалифИцировАться? ― Это очень яркий финал.

― Так вот, это сокровище Вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне.

― И, все-таки, поверьте историку: осчастливить против желания нельзя.

Смысл фильма

Сюжет картины, снятой по одноименной пьесе Леонида Зорина, напоминает короткие рассказы Зощенко. В частности, здесь присутствуют полноценные острохарактерные герои с завершенной историей: ситуации, в которые они попадают, не меняют их, а только помогают им лучше раскрыться. И это дорогого стоит: мы привыкли к тому, что за 1,5 ч экранного времени персонажи резко меняются – и в это нужно верить. Здесь этого нет: в финале все герои (кроме, пожалуй, Хоботова и частично Велюрова) остаются такими же, какими были в самом начале.

И все-таки не все так просто с этим фильмом. Не то, чтобы в нем был некий скрытый смысл, до которого нужно докапываться – тем не менее, он не так поверхностен, как кажется на первый взгляд.

Роль Саввы Ефимова исполнил Виктор Борцов. Кадр из фильма.

Хрущевская оттепель… Что мы видим? Практически все обитатели коммунальной квартиры – люди в возрасте. То есть все они хорошо помнят “старое” дореволюционное время. Их выдает не только возраст, но и манера общения. Например, харизматичный Савва Игнатьич то и дело сбивается на немецкую речь, а Орловичи – на французскую. Все они – обломки “старого мира”, которым приходится как-то приспосабливаться к новым веяниям.

Главным действующим лицом здесь стала коммуналка, а связывающим звеном и одновременно рассказчиком – фонтанирующий всевозможными идеями и жизнелюбием Костик… Интересно получается: Горбачев еще не пришел, еще ничего не объявил, а Костик уже с экрана заявляет: “Грядут перемены!”…

Разгадка этого забавного диалога очень жуткая: бывшая жена не может и не хочет отпустить своего (во всех смыслах) мужа. Весь фильм она ведет себя как типичный абьюзер, а трактовка (скорее всего, неосознанная) всех ее действий такова: взять свое любой ценой, переломить человека о колено, вырвать его с мясом из той среды, где он стремиться остаться.

Маргарита Павловна абсолютно все стремится подчинить своей воле. Она обладает такой мощной энергетикой, что к ней в плен попадают не только безвольные интеллигенты типа Хоботова, но и бывшие фронтовики. Ключом к ее образу стала почти случайная фраза, обращенная старичком-соседом к Савве, которая, кстати, не попала в список крылатых выражений из этого фильма. Звучит она так: “Ох, и хорошим гравером ты был”.

Елена Коренева сыграла роль Людочки, а Анатолий Равикович снялся в роли Льва Хоботова. Кадр из фильма.

У нее весьма зловещий смысл. Означает она, что люди, находящиеся рядом с Маргаритой Павловной, растворяются в ней, теряют себя. Это произошло с Хоботовым, то же самое ждет и Савву Игнатьича… Ведь как он меняется к концу картины! Плечи опускаются, голова никнет, становится едва слышим голос… А ведь это был видный мужчина, настоящий богатырь…

Еще одна важная фраза картины звучит так: “Станьте творцом своей биографии!” Ее произносит обаятельный балагур Костик. Этот образ – тоже маска, за которой скрывается этакий общий наставник, который приходит на подмогу в трудную минуту, когда человек уже готов потерять себя (если бы фильм снимал американец, в конце, вероятно, выяснилось бы, что никакого Костика не существует).

Костик устраивает побег Хоботова, который по сути является главным действующим лицом картины. Потому что именно он, сопротивляясь и барахтаясь, пытается выбраться из мещанского болота, в которое его упорно засасывает Маргарита Павловна. Именно он пытается идти дальше, навстречу пресловутым переменам, которые провозгласил Костик. Именно ему это удается.

Получается, что фильм Михаила Козакова говорит о том, что каждый из нас должен и может в любых обстоятельствах сохранить себя человеком, личностью, индивидуальностью. Каждый из нас должен не бояться бороться за правду, за свободу и достоинство.

Кадр из фильма.

В “Покровских воротах” есть кое-что еще. Молодость. Картина буквально пропитана безбашенной юностью, этой “весной жизни”. Несокрушимая юная энергия заходит к нам со всех сторон – через слух, зрение, чувства и ассоциации. Мы смотрим, смеемся, а в глубине души сидит тихая тоска по чему-то из прошлого, куда мы случайно заглянули. Мы всех их знали, мы там жили…

А еще “Покровские ворота” – это настоящий гимн Москве со всеми ее бульварами, прудами и прочими местами, где все мы давно стали своими.

С вдохновением о вытрезвителе[править]

Александр Фридман. Вытрезвитель: «Когда не стало вдруг водяры, / Я снова выпил проявитель… / В итоге я попал на нары /В постылый душный вытрезвитель. /…/ Не протрезвел ещё покуда, / Поставлю я на место хама, / И мне ответит Мент-паскуда / За Хармса и за Мандельштама…»
Леонид Цветков. Истребитель: «Но, хоть я и истребитель- / Ас, порою, как назло, / Попадаю в вытрезвитель, / Промахнувшись в НЛО!»
Олег Арх. Человек и загон: «Бесцеремонное коварство / Людей достойных забирать. / О, как жестоко государство! / Ему поэта не понять. / Сижу на койке, как на нарах. / Не спится, холодно, дрожу. / Да! Вытрезвитель это кара. / Ещё какая, вам скажу!»
Михаил Окунь. ***: «Вот и лопнуло веселье. / С двадцать пятого трамвая, / С дня рожденья, новоселья / Шли, плакаты обрывая / С гордым именем „строитель“. / Шли и летом, и зимой. / Угодили в вытрезвитель, / Не попасть теперь домой. / За окном метель и вьюга. / Здравствуй, шариков-сержант! / Не прожить нам друг без друга, / Хоть я нынче эмигрант».
Капитан ГеМо. Буква «зю»: «А очнулся я в палате, / Без одежды, на кровати. / На окне решетка, / У меня икотка. / Я тогда не понимал: / «Ну куда же я попал?» / А потом вдруг озаренье: / «В вытрезвитель! Да, наверно!» «
Андрей Широглазов. Искусство: «Давно, когда страна плясала твист / и был броваст ее руководитель, / попал один заслуженный артист / в услужливый районный вытрезвитель. / Он принял душ, проспался, и чуть свет / себя пивком «Российским» удостоил. / А после — через много-много лет — / он написал «Заметки о „застое“.»
Борис Панкин. Камера: «загнанных людей сдают… куда? / в вытрезвитель? в дурку? на храненье / в камеру, где сквозняки и тени, / и горит, горит моя звезда».
Андрей Сатюков. Город: «Город — это новые идеи, / Город — это мода и престиж, / Это казино и вытрезвитель, / Это телевизор и инет…»
Проводил в Москву Байрама: «Вчера Байрама провожал в Москву. / С вокзала идучи, забрали в вытрезвитель. / Байрама встретил там. О, радость!»
Хранитель: «Покидая вытрезвитель, / Светлый ангел — твой хранитель, / Полетит, подобный птичке, / На небесной электричке / В горний град Ерусалим, / И труба златая с ним».
Юнна Мориц. Танго: «Фашизменный туман над нами проплывает, / Возвышенный такой, фашизменный туман. / И вытрезвитель в нём никто не открывает / Для тех, кто в этой мгле от счастья в доску пьян».
Идеальный вытрезвитель от жизни

Пьяные пролетарии

Но они заблуждались. В 1931 году в Ленинграде открыли первый советский вытрезвитель, куда попадали сбившиеся с пути истинного пролетарии. Поначалу за пьяными поручили следить Народному комиссариату здравоохранения, затем НКВД, а после — милиции. С подвыпившими не деликатничали: шатающегося гражданина подбирали на улице, отправляли в вытрезвитель, а утром после проверки врача отпускали на волю. Но советские алкоголики старались избегать подобных заведений: мало того, что пациента заставляли платить (а выкладывать иногда приходилось внушительные суммы — по 25−35 рублей в сутки), так еще и сообщали об инциденте на место работы. Можно представить, что подобным сообщениям работодатели были, мягко говоря, не рады: провинившегося гражданина могли лишить премии или вовсе места работы. Так что пьяные готовы были и штраф заплатить, и за услуги рассчитаться, и даже дать взятку милиционеру, чтобы тот не отправлял извещение на место работы. Поэтому стражи порядка нередко оставляли алкоголиков на улицах и ловили случайных слегка подвыпивших прохожих, у которых явно водились деньги. Если же гражданин попадался трижды, то его отправляли на обследование в наркодиспансер.

Личное отступление

Я не застал тех времен, когда подвыпивших граждан милиционеры сопровождали до дома, предварительно выяснив адрес проживания. Чтоб с ослабшим от возлияний гражданином, не дай бог, не случилось какой-либо беды. Зато помню, как однажды проснулся в ознобе незнамо где и никак не мог понять, как и почему я очутился в вонючей комнате с рядами кушеток, на которых в разных позах лежат люди в трусах.

Потом пришло понимание происходящего… Отрезвиловка! Во попал! Что теперь будет!?

Я скинул колючее замасленное одеяло и отлепился от дерматина кушетки. Встал. И вышел в коридор.

– А-а, проснулся, студент, – так приветствовал меня милиционер, сидящий за деревянным барьером. – Чо напился-то так?

– Н-не знаю, – ответил я. – Не помню ничего.

– Ну-ну, – последовал ответ. После чего человек в милицейской форме записал все мои данные, вернул одежду, студенческий и кое-какие деньги.

– Иди и больше не попадайся, – сказал мент.

Я вышел из заведения убитый происходящим. У крыльца маялся какой-то мужик.

– Не знаешь, где тут можно похмелиться? – спросил он.

– Знаю, – ответил я.

– Пошли? – предложил он. – У меня рупь есть…

Рупь был и у меня. И мы пошли в пивнушку похмеляться. На учебу в этот день я не пошел. Появился на следующий день. А еще через пару дней пришла в деканат бумага, в которой говорилось, что ночь с такого-то по такое-то я провел в медвытрезвителе.

Было собрание группы по этому поводу. Потом было комсомольское собрание. Требовали объяснений. Я что-то такое наврал. И мне ничего не было…

2Мне нравится

Няни, живописцы, оружейники

Поначалу сотрудники тульского приюта сами объезжали городские улицы на конном экипаже, подбирая страждущих. Их отпаивали водным раствором нашатырного спирта, огуречным рассолом (вот уж по-настоящему «народное средство»), в особо трудных случаях делали инъекции камфоры, улучшающие работу сердца и сосудов.

Поток пациентов стремительно рос, и совсем скоро опьяневших стало просто негде размещать – вытрезвитель был рассчитан всего на 28 мест. Тогда в тульском приюте появилась амбулатория – тульских мастеровых приводили в чувство стрихнином и мышьяком, в особо трудных случаях применяли гипноз. Ежегодно в приют поступало около трех тысяч пьяниц, а самому юному посетителю этого заведения было всего десять лет.

В тульском «приюте для опьяневших» по инициативе Федора Архангельского велась учетная статистика. Сотрудники приюта педантично записывали все сведения о прибывающих пациентах – имя, возраст, род занятий, характер «недуга». Всего в тульском вытрезвителе побывали представители более ста профессий – чернорабочие, оружейники, кучера, няни, живописцы, солдаты, учителя и даже священники.

Усилия создателей приюта принесли внушительные плоды уже в 1905 году – число умерших «от опоя» сократилось почти в два раза, а количество пациентов, раз и навсегда «завязавших» с зеленым змием, в разные годы составляло от 40 до 60% от числа лиц, поступивших на лечение.

Федор Архангельский, наладив работу «приюта для опьяневших», решил не останавливаться на достигнутом и занялся развитием городского противотуберкулезного диспансера – лично вел прием больных и за свой счет покупал необходимые лекарства. Именно Федор Архангельский, будучи личным врачом и близким другом мецената Дмитрия Ваныкина, предложил тому завещать свое немалое состояние на строительство городской больницы. Скончался создатель первого в России вытрезвителя в 1928 году в возрасте 73 лет. Его детище – «приют для опьяневших», продолжало работать вплоть до Октябрьской революции 1917 года. После победы большевиков аналогичные заведения открылись по всей России и были окончательно упразднены лишь в 2011 году.

Цитаты из советского фильма Покровские ворота

— Маргарита Павловна Хоботова, женщина весомых достоинств.

— Когда выходишь на эстраду, стремиться нужно к одному — всем рассказать немедля надо кто ты, зачем и почему.

— На улице идет дождь, а у нас идет концерт.Все идет, все течет, осень, друзья мои, прекрасная московская осень.Но барометр у всех советских людей показывает ясно.

— Хоботов, это мелко.— Пусть.— Короче, я прошу не опаздывать.— Я не могу дать тебе гарантий.— От тебя один дискомфорт!

— Да уж Савва, семью ты разбил. Крепкую советскую семью. В прах разметал домашний очаг. Одни руины.

— Благодарю вас… О, благодарю… Мне было так хорошо…— Я рада…— Вы, Вы так это делали…— В самом деле?— Вы… Вы прекрасно кололи.

— Вот уж и осень, скоро дожди пойдут. Ветер завоет…— Самое гриппозное время. Держите ноги в тепле.— Благодарю Вас. О, благодарю.

— Разве Ваша жена за Вами не смотрит?— Жена… Видите ли, она занятой человек, у нее напряженная духовная жизнь. Да, а кроме того, мы расстались.— Она уехала?— Нет, она не то, чтоб уехала, а просто ушла.

— Вы популярны.— Нет, это витаминизация популярна, не я. Так много нервных больных, совсем некому колоть.

— Поверьте, Вы слишком замахнулись.— Это мне свойственно.

— Нет… Он сомнителен. Он сомнителен. Я бы ему не доверял.

— Звякнуть ей, что ли, на старости лет?! А… пусть живет безмятежно.

— А над чем вы сейчас работаете?— Да так… ищем.— Боже, как это интересно. Отнимать у земли давно ушедшие забытые тайны!

— Велюров Аркадий Варламович есть?— Ну как не быть.— А Вы че, его сын?— Нет, моя радость, я его отчим.— Ага, отчим, щас. Так я тебе и поверила.— Ну, у каждого, знаете ли, свой крест.

— Нет ни в чем вам благодати; С счастием у вас разлад:И прекрасны вы некстати, И умны Вы невпопад.

— Наяда моя. О чем Вы с ней говорили?— Ну надо же было чем-то занять девушку, пока Вы натягивали брюки.

— А кто не пьет? Назови! Нет, я жду.— Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?— Заметьте, не я это предложил. Идемте.

— Хоботова нельзя не любить, прекрасное большое дитя.

— Наши играют французскую жизнь.— Да, искусство в большом долгу.

— Аркадий Варламыч, почему Вы не смотрите фильм? Вы — служитель муз.— Я служу «Мосэстраде».

— Штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое — больштихель.

— Гравировать имена победителей — работа, требующая самоотречения.

— Высокие, высокие отношения.— Нормальные для духовных людей.

— Мне грустно, но Вы приняли допинг.

— Вы её… Вы её… Вожделели!— Ну кто же позволит так клеветать, Аркадий Варламыч!

— Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся…

— Я прилёг. Я не в силах.

— Вот это финал: перЕквалифИцировАться?— Это очень яркий финал.

— Напишите комедию в стихах, как Грибоедов.— Он плохо кончил.

— Могу Вам сообщить, что Ваша тетя довершила Ваше растление.

— Ах, как Вы добры и умны.— Неискренно говорите. А жаль.

— Нет, ну все выглядели людьми. И только Вы проявили себя как безусловный враг человечества.

— Так вот, это сокровище Вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне.

— Банально, Хоботов.

— Нет у меня никакого приступа!— Будет!

— Резать к чертовой матери! Не дожидаясь перитонитов. Единственно прогрессивный взгляд.— Ты права, моя дорогая. С этим отростком пора кончать!

— У Вас вид триумфатора. Кого Вы разбили под Аустерлицем?

— Меня зондировали.— И успешно?

— Ты объясни, зачем тебе нужно, чтоб я у вас жил. Тебе-то что за радость?— Вот ведь… На всех языках говоришь, а по-русски не понимаешь. Живут не для радости, а для совести.

— Это правда, у больных большая взаимовыручка.

— История, леденящая кровь. Под маской овцы таился лев.Я по-соседски зашел его проведать. Он увлек меня в чащу, силой сорвал с меня одежды и был таков.О, если бы моя тугая плоть могла растаять, сгинуть, испариться!

— И, все-таки, поверьте историку: осчастливить против желания нельзя.

— Догнать Савранского — это утопия!

Неприкасаемые

Любопытно, что в Советском Союзе существовали отдельные категории граждан, которых категорически запрещалось задерживать и доставлять в вытрезвитель. Круг таких лиц определялся законодательством. В первую очередь, это были депутаты Верховного Совета СССР и депутаты нижних уровней, вплоть до районного совета. Во-вторых, военнослужащие, в том числе и находящиеся в гражданской одежде. Их требовалось сдать ближайшему военному патрулю или доставить в военную комендатуру. Третья группа — сотрудники КГБ, прокуратуры и МВД.

Интересно, что на рядовых членов партии такие привилегии не распространялись, что приводило к многочисленным скандалам. Некоторые члены КПСС, особенно из числа простых рабочих, постоянно носили с собой партбилет. Если их задерживал наряд милиции, они доставали из кармана партбилет и грозились его уничтожить. Даже в позднем СССР утрата партбилета являлась серьезным происшествием. По такому случаю назначалась специальная комиссия, которая выясняла все обстоятельства дела. Если член партии заявлял, что партбилет он потерял, ночуя в одном интересном заведении, то «вытрезвон» трясли не по-детски.

Вытрезвитель — фото

Всех дежурных милиционеров и фельдшеров заставляли писать объяснительные. Затем в учреждение приезжала группа из райкома партии, которая обшаривала все закоулки, начиная от кабинета начальника. Если таких случаев фиксировалось несколько в течение года‚ начальника вытрезвителя могли снять с должности. Поэтому, увидев красную обложку партийного билета, сотрудники МВД предпочитали не связываться с его обладателем и искали более легкую добычу.

Сложилась даже определенная тактика отлова клиентов. В пятницу вечером спецмашины медвытрезвителя дежурили у дверей ресторанов и кафе, шашлычных и пивных, у станций метро. Настоящих алкашей не брали, а задерживали хорошо одетых граждан под хмельком, у которых явно имелись деньги. В дни выдачи аванса и получки усиленно патрулировались районы, где располагались крупные промышленные предприятия.

Протестовать против задержания и грабежа было бессмысленно. Для буйных клиентов в вытрезвителе имелась комната со спецкреслами. Туда помещали особо агрессивных,
предварительно связав им руки и ноги. Периодически в различных городах Советского Союза случались чрезвычайные происшествия, когда клиентов насмерть забивала охрана вытрезвителей. Еще больше людей погибало от не оказанной вовремя медицинской помощи, в результате сердечных приступов.

Спецкресло в вытрезвителе

Подводя итог, можно сказать: система медицинских вытрезвителей в СССР работала крайне неэффективно, если не сказать преступно. И мало отвечала своему основному предназначению — борьбе с пьянством среди населения.

Возвращение вытрезвителей

В очередной раз волна алкоголизма захлестнула советское общество уже во времена брежневского застоя. 16 мая 1972 года вышло в свет постановление Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма». В соответствии с ним в системе МВД СССР вновь создавались медвытрезвители и лечебно-трудовые профилактории (ЛТП).

Машина вытрезвителя в СССР

Для того чтобы угодить в вытрезвитель, многого не требовалось. Сотрудникам милиции достаточно было застать гражданина нетрезвым на улице или в ином общественном месте. При этом достаточной являлась средняя и даже легкая степень опьянения. Дополнительными причинами для препровождения в медицинский вытрезвитель были: нецензурные высказывания, неопрятный внешний вид, непристойные жесты и грубые крики, назойливое приставание к окружающим.

В самом вытрезвителе фельдшер просил доставленного клиента подуть в трубку алкометра и фиксировал в протоколе стадию опьянения. Никаких анализов мочи и крови, разумеется, не проводилось. Такое медицинское обследование трудно назвать объективным. К тому же и милиционеры, и медработники вытрезвителя были кровно заинтересованы в том, чтобы в их заведении побывало как можно больше клиентов. Причина банальна: в отличие от довоенного времени, все советские вытрезвители с 1972 года работали на хозрасчете. Другими словами, зарплаты и премии сотрудников «вытрезвона» напрямую зависели от количества побывавших там граждан. В связи с этим была установлена довольно высокая оплата за пользование услугами вытрезвителя — десять рублей с человека (для сравнения — средняя заработная плата в Советском Союзе в тот момент составляла всего сто
двадцать рублей).

В вытрезвителе — фото

Лицам, попавшим в вытрезвитель, на эту сумму должны были оказывать определенные медицинские и социальные услуги. То есть колоть специальные препараты и витамины, облегчающие абстиненцию, предоставлять возможность помыться в душе, давать мыло, зубную пасту и зубные щетки, чистые полотенца, поить горячим чаем. Но эти требования закона нарушались самым наглым образом. Фактически советский человек платил немаленькие деньги за то, чтобы вопреки своему желанию провести ночь в грязной ночлежке
в компании различных асоциальных элементов.

Серьезным наказанием являлось также последующее сообщение на работу о пребывании гражданина в вытрезвителе. После получения официальной бумаги нарушителя «прорабатывали» на профсоюзных собраниях, могли лишить летнего отпуска, исключить из очереди на жилье, покупку машины и так далее. Для лиц творческой профессии, студентов, инженеров, руководящих работников случайный «валет» в вытрезвитель являлся настоящей трагедией и мог поставить крест на всей последующей карьере.

С другой стороны, постоянно и много пьющие граждане из социальных низов «вытрезвона» совершенно не боялись. Уволить их с должности слесаря, токаря, сантехника или кочегара в условиях советской действительности никто не мог — в таком случае на производстве просто работать было бы некому. И десять рублей за услуги они также не платили, выбрасывая квитанции в ближайшую урну. Взыскать в судебном порядке с них эту сумму было просто нереально.