«прощай же, родина, ты выгнала нас, мы в открытом море…»

Содержание

• 1 Предпосылки
• 2 Царствование Петра Великого
• 3 XVIII век
• 4 XIX век
• 5 Крымская война и ее последствия
• 6 Русско-японская война
  • 6.1 Установка мин
  • 6.2 Русские подводные лодки
  • 6.3 Цусимское сражение
• 7 Реконструкция перед Первой мировой войной
• 8 Первая мировая война
  • 8.1 Балтийское море
  • 8.2 Черное море
• 9 Революция и Гражданская война
• 10 званий имперского флота (английский перевод)
  • 10.1 Звания и звания палубы
  • 10.2 Звания морской пехоты и наземных войск
  • 10.3 Звания морской артиллерии
  • 10.4 Инженерные звания
  • 10,5 Знаки различия 1911-1917 гг.
• 11 См. Также
• 12 Ссылки
• 13 Источники
• 14 Дополнительная литература
• 15 Внешние ссылки

Только большие пушки

Идея создания броненосца, имеющего более четырех тяжелых орудий, возникла задолго до начала проектирования «Дредноута». На самом первом этапе строительства бронированных паровых кораблей, в 1864 году, состав английского флота пополнился броненосцем «Ройял Соверен». В его четырех башнях было установлено пять орудий наибольшего тогда калибра 266 мм. Все они могли вести огонь на один борт.

В России конструкторская мысль тоже не почивала в покое. В 1882 году был утвержден проект, по которому для Черноморского флота построили четыре броненосца типа «Екатерина II». Корабли получили по шесть 305-мм орудий с длиной ствола в 30 калибров. Одна пара пушек располагалась в кормовой части броненосцев, две другие пары — в носовой (одна возле правого борта, другая — возле левого). Огонь на борт могли вести четыре орудия, прямо по курсу — тоже четыре, на корму — два.

miniflot.ru
Модель броненосца Синоп (типа Екатерина II).

Такое расположение оказалось не очень удачным. Из-за близости носовых орудий к бортам при их наведении на движущуюся параллельным курсом цель создавался значительный крен. Впоследствии, при модернизации этих броненосцев, орудия заменили на 40-калиберные и вместо четырех носовых пушек оставили две, установив башню с ними на продольной оси.

Зато другой русский проект (1884 года) был поистине революционным. Его автор Владимир Алексеевич Степанов впоследствии изобрел первую в мире автоматическую систему для постановки мин на ходу и разработал проект минного заградителя — быстроходного корабля, предназначенного для скрытой постановки мин у вражеских берегов. К началу Русско-японской войны в составе нашего флота было два таких заградителя, не имевших аналогов даже во флотах ведущих морских держав.

Что же касается проекта броненосца, то он воплощал в себе опередившие время идеи: отказ от артиллерии среднего калибра и возможность вести огонь на один борт из большого числа тяжелых орудий (калибром 305 мм). Таковых предполагалось установить восемь. Располагались орудия попарно на продольной оси корабля.

Оригинальный проект с интересом рассмотрели в Морском техническом комитете, но посчитали «преждевременным». Дело в том, что техническая скорострельность крупнокалиберных орудий была в те годы очень низкой. Считалось, что основной ущерб противнику должны наносить более скорострельные пушки среднего калибра, а тяжелые орудия предназначены лишь для пробития главного броневого пояса вражеского корабля с малой дистанции после потери им способности вести эффективный ответный огонь.

war-book.ru
Линкор Южная Каролина.

Революция и гражданская война

Революция и последующая гражданская война опустошили российский флот. Лишь Балтийский флот, базирующийся в Петрограде, остался в основном неповрежденным, хотя в 1919 году он подвергся атаке британского Королевского флота. Иностранные интервенты оккупировали побережье Тихого, Черного и Арктического морей. Большинство уцелевших боевых кораблей Черноморского флота с экипажами, верными движению Белорусское, вошли в состав Врангелевского флота под командованием командующего Петра Николаевича Врангеля и после эвакуации белых войск и гражданского населения из Крыма в конечном итоге были интернированы в Бизерте, Тунис. В этом кровопролитном конфликте русские моряки сражались с обеих сторон. Моряки Балтийского флота восстали против жестокого обращения со стороны советских властей во время кронштадтского восстания 1921 года.

Уцелевшие корабли составили ядро ​​Советского флота. его создание 1918 года, хотя остатки Врангелевского флота так и не вернулись в Россию.

Один барон, две конные армии

Итак, 11 ноября 1920 года части 51-й дивизии вступили в Крым. Московское радио сообщало, что «противник в панике бежит, преследование продолжается».

Начало сообщения — святая правда, остальное — ложь. Врангелевцы не «бежали в панике», а, как вспоминал генерал-лейтенант Слащёв, организованно отступали «в условиях мирного времени». Что подтверждает и командарм 2-й Конной армии Ф.К. Миронов: «Бой Второй Конной в районе станции Курман — Кемельчи был последним боем советских войск в Крыму. И мы вправе сказать, что последними пушками, говорившими в Крыму, были пушки Второй Конной армии. Последний догорающий луч солнца был свидетелем последнего артиллерийского выстрела красных 12 ноября 1920».

Художник Николай Кочергин
Плакат «Очередь за Врангелем».

Ещё раньше, 11 ноября, перестала летать красная авиация (у Фрунзе в районе Перекопа имелся 51 исправный самолёт, включая четырёхмоторные бомбардировщики «Илья Муромец»), хотя, если верить Михаилу Васильевичу, как только советские дивизии ворвались в Крым, он приказал начальнику авиации фронта В.Ю. Юнгмейстеру «организовать удары по судам противника в портах Евпатория, Феодосия, Ялта и Севастополь, чтобы лишить его возможности морем эвакуировать свои войска». Однако Юнгмейстер, получается, не поднял в воздух ни одного самолёта, пока Врангель благополучно не отправился в Константинополь? Да за такое — в ревтрибунал и к стенке! А Юнгмейстер, наоборот, пошёл на повышение… Что здесь не так? Или товарищ Фрунзе, мягко говоря, лукавит?

Кстати, в распоряжении Фрунзе была ещё и авиация 9-й Кубанской армии: четыре авиаотряда (4-й, 34-й, 35-й и 37-й) базировались на Таманском полуострове. Ближайший аэродром в станице Запорожской находился в 25 километрах от Керченского пролива, и с 3 мая 1920 года красные аэропланы регулярно бомбили Керчь. Бомбёжкам подвергались город, порт и Брянский металлургический завод. При этом местные газеты заливались в истерике (Воздушные разбойники! Пираты! Варвары!), а жертвам авианалётов устраивались показательные похороны.

До определённого момента ещё оставалась возможность перехватить транспорты Врангеля на переходе. Но и тут стали происходить какие-то странности… Как известно, тогда в распоряжении красных военморов была всего лишь одна подводная лодка — АГ-23, которая базировалась в Одессе. Зато это была новейшая американская лодка с надводным ходом 13 узлов. Но приказ выйти в море она получила только 12 ноября, а вышла лишь 13-го. И только 15 ноября, когда белых уже и след простыл, субмарина оказалась возле Севастополя.

Фото из архива
Подводная лодка красных военморов АГ-23 вышла к Севастополю лишь тогда, когда белых и след простыл.

Более того, ещё в апреле 1920 года в захваченном красными Новороссийске были созданы Морские Силы восточной части Чёрного моря, в состав которых вошли турецкие канонерки «Айдин Рейс» и «Превеза», а также несколько вооружённых торговых судов. Перехватить белый флот они, естественно, не могли, но поставить в ночное время минные заграждения в районах Керчи и Феодосии вполне были способны. Причём приказ начать минные постановки из Москвы поступил, но кто-то на месте отменил его…

Но как бы там ни было, в ноябре 1920 года две конные армии, несколько отдельных конных дивизий и конные махновцы, тогда сражавшиеся на стороне красных (всего 50-55 тысяч сабель), после взятия Перекопа сразу же остановились  на двухдневный отдых.

Фото из архива
В ноябре 1920 года конные армии после взятия Перекопа сразу же остановились на двухдневный отдых.

1788 год. Русско-шведская война. Адмирал Грейг

Вернёмся на Балтику, к неугомонным шведам, которые в 1788 году снова стали дерзкими. 21 июня 1788 года 30-тысячная шведская армия под командованием Густава III без объявления войны перешла границу и осадила крепость Нейшлот (ныне – финский город Савонлинна). Этот день вошёл в историю ещё и тем, что комендант неожиданно осажденного Нейшлота, безрукий ветеран, майор Кузмин, на требование о сдаче крепости отвечал: «Я без руки, не могу отворить ворота; пусть его величество сам потрудится». Шведы так и не сумели взять Нейшлот, лишь разграбили окрестности.
В тот же день король Густав ІІІ потребовал от Екатерины II немедленно разоружить Балтийский флот, отдать шведам Финляндию, отдать туркам полуостров Крым и заключить мир с Турцией (при посредничестве миролюбивых дипломатов Швеции). Причиной обострения смелости стали три фактора:
1) Уверенность в том, что Россия отправила основные силы армии и флота на Чёрном море для войны с турками.
2) Усиленная военная подготовка к реваншу – с 1771 года шведский флот вырос до 23 линейных кораблей, 11 фрегатов, а гребной флот – до 140 кораблей.
3) Поддержка европейских стран: Великобритании, Голландии и Пруссии.

На море же боевые действия начались с того, что были захвачены два крейсирующих русских фрегата, а вот дальше начались неожиданности. По непонятным причинам «Архипелагская эскадра» под командованием шотландца на русской службе адмирала Самуила Карловича Грейга не успела уйти из Кронштадта. Пополнив эту эскадру семью кораблями отряда контр-адмирала Мартына Фондезина (настоящее имя Виллим фон Дезин), Балтийский флот через 4 дня после начала войны вышел в море. 19 июля 1788 года противники вступили в бой у острова Гогланд. Вновь обратимся к книге «Краткая история Русского Флота»: «У Грейга было 17 кораблей, из которых 5 наскоро вооруженных и не имеющих полного комплекта команды, составленной большею частью из вновь набранных неопытных матросов. Шведский же флот, бывший под начальством брата короля генерал-адмирала герцога Зюдерманландского, состоял из 17 кораблей и 7 больших фрегатов с артиллерией, по калибру равной корабельной. Кроме своевременного вполне исправного снаряжения судов, шведы имели около полутора месяца времени для практического обучения своих экипажей.
Неприятельский флот, бывший под ветром от нашего и лежавший левым галсом, держался, как на маневрах, в правильной линии, сохраняя между судами равные интервалы. Между тем, спускавшийся на шведов наш флот сохранял довольно правильный строй только в авангардии и передовой части кордебаталии, за которой в беспорядке шли 8 судов, в большинстве принадлежавшие к отряду Фондезина. Далеко отставшие задние корабли, несмотря на сигналы адмирала, сопровождаемые пушечными выстрелами, не торопились приблизиться к неприятелю.»

В искусстве[править | править код]

Первые автобиографические и художественные описания эвакуации появились в среде русской эмиграции первой волны. Многие в 1920—1930 годах были изданы в СССР.

Владимир Маяковский писал в поэме «Хорошо» 1927 года.

смотреть полный текст

Хлопнув дверью, сухой, как рапорт,

Из штаба опустевшего вышел он.

Глядя на ноги шагом резким шел

Врангель в черной черкеске.

Город бросили.

На молу — голо.

Лодка шестивесельная стоит у мола.

И над белым тленом,

как от пули падающий,

на оба колена

упал Главнокомандующий.

Трижды землю поцеловавши,

трижды город перекрестил.

Под пули в лодку прыгнул…

— Ваше

превосходительство, грести?

— Грести!

Пьеса М. Булгакова «Бег» (1926—1927) была раскритикована лично И. В. Сталиным как «попытка оправдать белое движение» и при жизни автора не ставилась несмотря на заступничество Максима Горького (первая постановка в театре вышла в 1957 году), однако была поставлена пьеса под названием «Дни Турбиных». В апреле 1929 года «Дни Турбиных» были сняты с репертуара — автора обвиняли в мещанском и буржуазном настроении, пропаганде белого движения. По указанию Сталина спектакль был восстановлен и вошёл в классический репертуар театра.

Автобиографическое стихотворение казачьего поэта Николая Туроверова «Уходили мы из Крыма» было написано в 1940 году.

Крымская эвакуация показана в нескольких советских художественных фильмах: «Служили два товарища» режиссера Евгения Карелова (1968) и «Бег» режиссера Александра Алова и Владимира Наумова (1970), Берега в тумане режиссёра Юлия Карасика (1985).

События Крымской эвакуации легли в основу песни Олега Газманова «Есаул».

Почтовая марка 2020 года. 100 лет исходу Русской Армии и окончанию Гражданской войны в европейской части России. На почтовой марке изображён фрагмент картины Д. А. Белюкина «Белая Россия. Исход» (1992—1994)

1863 год. Новое обострение отношений с Англией и Францией. Броненосная лодка «Русалка»

В 1861 году, отечественные корабелы построили первый железный броненосный корабль – 270-тонную канонерскую лодку «Опыт». Интересно, что годом позже на этой канонерке под руководством адмирала Г.И.Бутакова испытали «минный таран» (шестовую мину) – она приблизилась к стоящей на якоре шхуне «Метеор» и подорвала её. «Минный таран» представлял собой пороховой заряд весом до полутора пудов, прикрепленный к концу 15-метрового бревна (шпирона), служившего продолжением форштевня броненосной лодки. Тогда же было установлено что, взрыв подводного заряда, укрепленного на шесте длиной 6-8 метров, не причинит ущерба атакующему кораблю. Однако, эти интересные эксперименты с «нанотехнологиями» и задумчивое перевооружение флота явно не соответствовали сложности международной обстановки. Дело в том, что в январе 1863 года на территории Российской империи началось национально-освободительное восстание, охватившее Польшу, Литву, частично Белоруссию и Украину. Английское и французское правительства, желая ослабить Россию, заявили о поддержке восставших. Соответственно, возникла опасность новой войны с англо-французской коалицией.

Но если забыть о технической стороне дела, но флот при Николае I по регулярности, организации и боеспособности действительно был на высоте. Да, техническую революцию на море прозевали, но моряков совершенно точно не радовала перспектива очередного сидения в луже Финского залива, отгородившись от западных миротворцев минными полями. Кроме того, у преемника Николая I – императора Александра II имелась политическая воля к самостоятельному решению проблем внутренний и внешней политики. Он продолжил реформы, начатые отцом, в том числе, в 1860 году отменил крепостное право, чем немало способствовал развитию отечественной промышленности.
В общем, в 1863 году, при Александре II наши моряки должны были показать вероятному противнику «кузькину мать», да причём в этот раз «не задним умом», а с упреждением. Выполняя волю царя-батюшки и решение Управляющего министерством адмирала Н.К.Краббе, балтийская и тихоокеанская эскадры скрытно направились в порты Северной Америки, где в это время шла гражданская война между северными и южными штатами. Геополитический расклад был прост: наши поддерживали северян, англичане – южан. Такое развёртывание позволило крупным силам флота вырваться из Балтики и создать угрозу английским и французским морским торговым путям. В сентябре 1863 года корабли обеих русских крейсерских эскадр завершили одиночные переходы и сосредоточение в американских портах. Это произвело ожидаемое впечатление на торговые круги Англии. Франция, оставшись в одиночестве, вынуждена была отказаться от выступления против России.

Примерно в то же время, в марте 1863 года, из США вернулся капитан Н.А. Арцеулов, который доставил подробные чертежи мониторов типа «Пасаик». Представляя проект, он особо упирал на то, что их корпус погружен почти полностью в воду, поэтому очень низкий надводный борт представляет мало заметную цель, а небольшие размеры корабли удобны для мелководных стесненных условий Финского залива. В условиях отсутствия времени, денег и опыта постройки броненосных кораблей за американский проект ухватились обеими руками и приняли «Мониторную кораблестроительную программу» 1863 года, которая предусматривала строительство 11 мониторов.

ОСОБЕННО ПОПАДАЛО НАМ ОТ ОСОБ, СТОЯЩИХ В WC

«Приходилось перелезать через тюки, через людей; то наступишь на чью-то ногу, то толкнешь, и часто под нелестные о нас отзывы «милых дам», от которых, как обычно, попадало «этим» сестрам, которые всегда всем «мешают»! Особенно попадало нам от этих особ, стоящих в очереди в WC. А очередь была нескончаемая. Стояли, думаю, часами. Мы же две на это время не имели и дали себе право ходить вне очереди. Что тут было! Шипение, шум и даже крики: «Нацепили себе кресты и воображают!» Но мы ничего не воображали, торопились с работой и, правда, в душе злорадствовали.

Но в самом начале был ужасный случай: на палубе появилась очень хорошенькая полуодетая молодая женщина. Она пританцовывала, громко смеялась и старалась бежать, точно кого-то ловила. Кто она, никто не знал. Появилась она раза два, и больше мы ее не видали. Она сошла с ума. Вероятно, ее заперли в какую-нибудь каюту, а может быть, она была и не одна, и ее держали свои. Впечатление она произвела очень тяжелое!»4

1854 год. Восточная (Крымская) война. Винтовая паровая канонерская лодка «Туча»

Времена были непростые: только что закончилась Восточная (она же Крымская) война 1853-1856 годов, в ходе которой тёмные силы в лице Российской империи сражались со светлой коалицией демократических империй (Британская, Французская, Османская империи, а также Пруссия и Австрийская империя на скамейке запасных). Война шла за сакральное право сказать: «Крым – наш», а точнее – за вытеснение России с берегов Черного моря и из Закавказья.
Наряду с широко известной обороной Севастополя состоялась и героическая защита Дальнего Востока. В августе 1854 года фрегат «Аврора» (да-да, знакомое имя, которое потом было передано главному символу Октябрьской революции) и гарнизон Петропавловска-Камчатского две недели отбивались от англо-французской эскадры. Своими несоразмерно жёсткими ответными действиями они довели английского контр-адмирала Прайса до «случайного смертельного выстрела в себя», а его эскадру до отхода в Северную Америку. Годом позже, в 1855 году, когда Тихоокеанская эскадра «сил добра» выросла до 26 кораблей, «Аврора» прикрыла переход транспортов, эвакуировавших население города в Николаевск-на-Амуре.

Лента новостей

В Севастополе не могут справиться с застройкой горы Аскети

Будет ли в Армении антироссийская цензура?

Прифронтовые зоны: как жить дальше

Национализированный пансионат в Крыму уйдёт с молотка

«Война – это много работы» – боец элитного подразделения про СВО и «Севастопольские письма»

Боррель предложит потратить 90% доходов с активов России на оружие ВСУ

В Севастополе осудили членов промышлявшей разбоями и вымогательством ОПГ

Как премьер Венгрии Орбан ведёт двойную игру с Трампом

Депутаты предложили отменить транспортный налог. Почему это недопустимо?

Браконьер из Крыма ответит по закону за 10-миллионный улов

Река и открытый храм скоро появятся на территории «Нового Херсонеса» в Севастополе

Во время строительства экскаваторщик сделал неожиданную археологическую находку

Президент Путин поручил ФСБ поименно искать и наказывать предателей из ДРГ

Жители респектабельного ЖК пожаловались на нашествие бомжей

В Севастополе облегчат жизнь брошенным собакам

Названы страны, которые сильнее всего сидят на антидепрессантах

Русские эмигранты в Китае

Перед революцией численность российской колонии в Маньчжурии составляла не менее 200—220 тысяч человек, а к ноябрю 1920 года — уже не менее 288 тысяч человек. С отменой 23 сентября 1920 года статуса экстерриториальности для российских граждан в Китае все русское население в нём, в том числе и беженцы, перешло на незавидное положение бесподданных эмигрантов в чужом государстве, то есть на положение фактической диаспоры. На протяжении всего периода Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918—1922 годы) здесь наблюдалось значительное механическое движение население, заключавшееся, однако, не только в притоке населения, но и в значительном его оттоке — вследствие колчаковских, семёновских и прочих мобилизаций, реэмиграции и репатриации в большевистскую Россию.

Первый серьёзный поток русских беженцев на Дальнем Востоке датируются началом 1920 года — временем, когда уже пала Омская директория; второй — октябрем-ноябрем 1920 года, когда было разгромлена армия так называемой «Российской Восточной окраины» под командованием атамана Г. М. Семенова (одни только регулярные его войска насчитывали более 20 тысяч человек; они были разоружены и интернированы в так называемых «цицикарских лагерях», после чего переселены китайцами в район Гродеково на юге Приморья); наконец, третий, — концом 1922 года, когда в регионе окончательно установилась советская власть (морем выехали лишь несколько тысяч человек, основной поток беженцев направлялся из Приморья в Маньчжурию и Корею, в Китай, на КВЖД их, за некоторыми исключениями, не пропускали; некоторых даже высылали в советскую Россию.

Вместе с тем в Китае, а именно в Синьцзяне на северо-западе страны, имелась ещё одна значительная (более 5,5 тысячи человек) русская колония, состоявшая из казаков генерала Бакича и бывших чинов белой армии, отступивших сюда после поражений на Урале и в Семиречье: они поселились в сельской местности и занимались сельскохозяйственным трудом.

Общее же население русских колоний в Маньчжурии и Китае в 1923 году, когда война уже закончилась, оценивалось приблизительно в 400 тысяч человек. Из этого количества не менее 100 тысяч получили в 1922—1923 годах советские паспорта, многие из них — не менее 100 тысяч человек — репатриировались в РСФСР (свою роль тут сыграла и объявленная 3 ноября 1921 года амнистия рядовым участникам белогвардейских соединений). Значительными (подчас до десятка тысяч человек в год) были на протяжении 1920-х годов и реэмиграции русских в другие страны, особенно молодежи, стремящейся в университеты (в частности, в США, Австралию и Южную Америку, а также Европу).

В 1931 году в Харбине на Дальнем Востоке, в Маньчжурии, где проживала большая русская колония в среде русской эмиграции образовалась Российская фашистская партия. Партия была создана 26 мая 1931 года на 1-м съезде Русских Фашистов, проходившем в Харбине. Лидером Российской Фашистской партии являлся К. В. Родзаевский.

Во время японской оккупации Маньчжурии было создано Бюро русских эмигрантов во главе со Владимиром Кислицыным.

Вооружение

Изменения в вооружении в первую очередь заключались в постепенном снятии всех оставшихся 75-мм орудий и установке по углам спардека на «Евстафии» трех с углом возвышения 51° и на «Иоанне Златоусте» четырех зенитных, или, как их тогда называли, противоаэропланных орудий того же калибра с вместимостью погребов на 1200 и 1400 патронов соответственно. В мае 1916 года их демонтировали, а в октябре установили новые: по две 75-(на «Иоанне Златоусте» две 40-мм) и две 63,5-мм зенитные пушки, расположив последние по одной на каждой башне.

В 1916 году с корабля сняли все 75-мм орудия.
Также 457-мм бортовых подводных торпедных аппаратов сняты в июне 1915 годе.
63,5-мм , 40-мм. зенитных (на башнях) установлены в октябре-ноябре 1916 годе.

Главный калибр

4 × 305 мм пушки Обуховского завода — корабельное орудие калибра 305мм (12″/52), длиной ствола 52 калибра.Скорострельность варьировалось от 2,3 до 3 выстрелов в минуту, Дальность стрельбы зависела от веса снаряда и угла возвышения орудия, максимальная дальность была достигнута береговым орудием под углом возвышения 50 градусов и составляла 45980 метров при весе снаряда 314 кг (общий боезапас 240, позднее 308 снарядов).

Вспомогательная/зенитная артиллерия

4 × 8″/45 морская пушка (203,2-мм) , (общий боезапас 440 снарядов).

12 × 152-мм/45 пушки системы Канэ — (общий боезапас 2160 снарядов).

14 ×75-мм пушка Канэ — корабельное орудие калибра 75 мм, (общий боезапас 4200 снарядов).

Зенитное орудие Евстафия

75-мм пушка Канэ с углом возвышения 51°.

7,62-мм пулеметов 4 пулемёта «Максим».

Средства связи, обнаружения, вспомогательное оборудование

“Евстафий” располагал двумя радиостанциями мощностью 2 кВт (системы Телефункен образца 1909 года с дальностью действия 250 миль) и 0,2 кВт (в 1915 году их заменили 10- и 2-кВт станциями образца 1914 и 1913 годов системы Морского ведомства) и четырьмя прожекторами диаметром 90 см. Внутрикорабельная связь обеспечивалась переговорными трубами, звонковой сигнализацией и 72 телефонами производства завода Гейслера.

Вспомогательное оборудование

Щлюпочное вооружение входили два паровых и один моторный катер (все длиной по 12,2 м), два 20- весельных (один из них моторный) барказа, два 16- и столько же 14-весельных катеров и по два 6-весельных яла и вельбота. Якорно-швартовное устройство представляли носовой и кормовой шпили с электроприводом, два становых и один запасной якорь по 6,93 т каждый и две становые и одна запасная якорные цепи калибра 63,5 мм.

Крым

• Все новости
• Севастополь
• Крым
• Россия
• Новороссия
• В мире
• Политика
• Реклама на ForPost

Почему эвакуацию «белых» из Крыма называют библейским словом «исход»

Оно отражает глубокий смысл произошедшей в России в 20-х годах прошлого века катастрофы.

Севастополь, пароход «Сежет»
Фото: paris1814.com

16 ноября 1920 года завершилась трёхдневная эвакуация армии Врангеля и сочувствовавших ей граждан из Крыма — порт Керчи покинул последний корабль с гвардейцами, казаками и мирными жителями. В противостоянии «белых» и «красных» на юге России была поставлена жирная точка.

В советское время отход белогвардейцев и тех, кто не поддерживал «красных», именовали бегством, в лучшем случае — эвакуацией. Сегодня же это событие называют «исходом».

Допустима ли такая трактовка, в ходе эфира в студии ForPost, посвящённого годовщине окончания Гражданской войны на юге России, обсудили историки Инна Островская и Вадим Прокопенков.

Кандидат исторических наук Вадим Прокопенков также считает эту трактовку вполне допустимой.

При этом он подчеркнул, что термин «исход» можно отнести в целом к выезду из России граждан, не согласных с революционными изменениями в стране.

По словам Островской, последствия этих трагических событий мы переживаем до сих пор.

Почему мы должны знать и помнить о Русском исходе, севастопольские эксперты рассказали в эфире ForPost, который был посвящён 100-летию окончания Гражданской войны на юге России.

Андрей Мединский.

Поделитесь этой новостью с друзьями:

Врангелевские «деревни»

На самом деле неприступные укрепления Перекопа представляли собой обычные окопы с проволочными заграждениями, кое-где обшитые досками. О масштабной обороне тоже нет оснований говорить, поскольку крымские поисковики, исследовавшие полуостров вдоль и поперёк, обнаружили следы лишь одной врангелевской батареи на две 10-дюймовые пушки, которые стояли в неглубоких земляных окопах. Получается, артиллерия Врангеля была вкопана в землю едва ли на метр-полтора. Иначе говоря, речь идёт всего лишь об укреплениях полевого типа, возводить которые, кстати, начали ещё в 1919 году при Деникине.

Фото из архива
Лишь одна врангелевская батарея на две 10-дюймовые пушки стояла в неглубоких земляных окопах.

А управляемые фугасы и минные поля, установленные на Крымском перешейке — и вовсе выдумка врангелевской прессы, которая позже перекочевала на страницы монографий мастистых советских историков.

Григорий Николаевич Раковский, журналист при штабе Донской армии, в 1921 году, уже в Константинополе, писал: «В течение многих месяцев правящими кругами Крыма в русской и заграничной печати внедрялась мысль и распространялись сообщения о неприступности Перекопа, усиленно создавалось убеждение в том, что для взятия Крыма «нужно пройти тридцать вёрст природных укреплений, переплетённых к тому же проволокой, залитых бетоном, начинённых минами, усовершенствованных по образцу верденских укреплений французскими инженерами». В действительности эти прославленные, разрекламированные как неприступные укрепления были ниже всякой критики. Теперь выяснилось, что многомесячные фортификационные работы, на которые были затрачены огромные средства, велись с преступной небрежностью при несомненном попустительстве командных верхов».