Г. В. Вернандский о монгольском иге
Русская цивилизация и культура постепенно пропитывалась началами, с одной стороны, византийской (то есть греко-восточной) цивилизации и культуры, с другой — цивилизации и культуры степных кочевников, перенимая от них одежду и оружие, песнь и сказку, воинский строй и образ мыслей. С этой точки зрения, монгольское нашествие XIII века не было чем-то принципиально новым. Это была такая же глубинно-материковая волна, только волна необычайной силы и невиданной ранее степени напряжения. Притом эта волна совершенно захлестнула собою русский мир, по крайней мере, восточную его половину. Этим и создана была новая основа русско-восточных отношений. Началось политическое подчинение Русской Земли Востоку — «монгольское иго». В нашем сознании понятие «монгольское иго» связано, прежде всего, с отрывом Русской земли от Европы. Однако это обстоятельство имело и обратную сторону. Если «монгольское иго» способствовало отрыву Русской земли от Европы (большой вопрос, насколько глубок был этот отрыв), то с другой стороны, то же «монгольское иго» поставило Русскую землю в теснейшую связь со степным центром и азиатскими перифериями материка. Русская земля попала в систему мировой империи — империи монгольской. Мировой характер этой империи как-то недостаточно до сих пор нами сознаётся. <…>
Два культурных центра Джучиева Улуса — Сарай и Москва — тесно связаны между собою в устройстве величайшей русской исторической культурной силы — Православной Церкви. Вскоре после монгольского завоевания руководители русской Церкви поняли и осознали необходимость крепче связаться с новым государственным центром — Сараем. Русская церковь пережила время неустройства. Кафедрою митрополита с самого начала на Руси был Киев. После монгольского погрома 1240 г. Киев потерял значение и долго не мог оправиться. Митрополиты стали подолгу жить в северо-восточной Руси, во Владимире на Клязьме, а в конце XIII века окончательно переселились во Владимир, а затем в Москву… Каждый русский митрополит XIII— XIV веков должен был часто ездить в Сарай и подолгу пребывать там. <…> С своей стороны и «царь татарский» требовал, чтобы в столицу его назначен был «большой поп». <…> Таким образом, если было два центра в Улусе Джучиевом — Сарай и Москва — то эти же центры служили средоточиями и церковного устройства Руси. С точки зрения государственно-административного механизма главный центр был Сарай, дополнительный — Москва. В церковном отношении было наоборот. Главный центр был Москва, дополнительный — Сарай.
Монгольское иго в русской истории
Л. Н. Гумилёв об отношениях Древней Руси и Орды
В Древней Руси отрицательное отношение летописцев к татарам проявилось не в XIII веке, а столетие спустя, тогда, когда узурпатор Мамай стал налаживать связи с католиками против православной Москвы. <…> После похода Батыя в 1237— 1240 годах, когда война кончилась, языческие монголы <…> с русскими дружили и помогли им остановить немецкий натиск в Прибалтике. <…> Войны между государствами не всегда влекут за собой ненависть народов друг к другу. <…> Многие татары, путём смешанных браков, вошли в состав русского народа… Вряд ли такое объединение народов можно назвать «игом». И потому нет необходимости обвинять русских князей за то, что они договорились с татарами о взаимной помощи против наступления с запада…
Была разрушена Рязань и четырнадцать городов во Владимирском княжестве. А всего тогда там было около трёхсот городов. Монголы нигде не оставили гарнизонов, никого не обложили данью, довольствуясь контрибуцией, лошадьми и пищей, что делала в те времена любая армия при наступлении. …Расправа с жителями Козельска, который монголы прозвали «злым городом »? Действительно, этот трагический эпизод выпадает из ряда прочих…
Великороссия, тогда именовавшаяся Залесской Украиной, добровольно объединилась с ордой благодаря усилиям Александра Невского, ставшего приёмным сыном Батыя. А исконная Древняя Русь… почти без сопротивления подчинилась Литве и Польше. <…> Новгород отстояла от немецких рыцарей татарская подмога в 1269 году. А там, где татарской помощью пренебрегли, потеряли всё. <…>
Утверждаю, что русские князья и бояре считали, что выгоднее иметь не очень сильного союзника за широкими степями, чем ливонский орден и Польшу… Полагаю, что «нашествие» Батыя было на самом деле большим набегом, кавалерийским рейдом, а дальнейшие события имеют с этим походом лишь косвенную связь.
В Древней Руси слово «иго» означало то, чем скрепляют что- либо… Существовало оно и в значении бремя… В значении «господство», «угнетение» впервые зафиксировано лишь при Петре I. Союз Москвы и Орды держался до тех пор, пока он был взаимовыгоден.
Апокрифический диалог
Джон Феннел о деятельности Александра Невского
Какие выводы можно сделать из всего того, что мы знаем об Александре, его жизни и правлении? Был ли он великим героем, защитником русских границ от западной агрессии? Спас ли он Русь от тевтонских рыцарей и шведских завоевателей? Стоял ли он непоколебимо на страже интересов православия против посягательств папства? Спасла ли проводимая им политика уступок Северную Русь от полного разорения татарами? Диктовалось ли его самоуничижение, даже унижения перед татарами в Золотой Орде самоотверженным стремлением к спасению Отчизны и обеспечению ее устойчивого будущего? Мы, конечно, никогда не узнаем истинных ответов на эти вопросы. Но те факты, которые можно выжать из коротких и часто вводящих в заблуждение источников, даже из умолчаний «Жития», заставляют нас серьёзно подумать, прежде чем ответить на любой из этих вопросов утвердительно. …Нет никаких свидетельств в пользу того, что папство имело какие-то серьёзные замыслы относительно православной церкви и что Александр сделал что- либо для защиты её единства. На самом деле он и не думал порывать с католическим Западом даже после 1242 года: он собирался женить своего сына Василия на дочери норвежского короля Хаакона Кристине, готовил несколько договоров с немцами, заключил один договор с Норвегией, принимал посольства из северных и западных европейских стран, отвечал на папские буллы. Действительно, православная церковь многим ему обязана, но не сохранением своих земель и собственности и не освобождением духовенства от обложения данью и мобилизации. Религиозная терпимость была неотъемлемой частью монгольской политики… Александру не было нужды просить Батыя, Сартака или Берке за русскую церковь. Тем не менее православная церковь считала себя обязанной своим привилегированным положением Александру…
Привела ли проводимая Александром политика уступок (каковой она, несомненно, являлась) хоть к какому-нибудь улучшению положения русских при татарском господстве? Нужно признать, что источники не сообщают ни о каких карательных набегах в течение долгого времени после похода Неврюя 1252 года; неповиновение Новгорода и восстание 1262 года оставалось некоторое время безнаказанным; вмешательство со стороны татар в местные русские дела было минимальным; за время правления Александра нет никаких свидетельств даже о пребывании татарских чиновников или военных отрядов на русской территории. Но можно ли всё это приписать политике Александра? Не было ли это скорее результатом занятости татар в других местах?..
Деятельность Александра во время его правления не может изменить нашей оценки его места в русской истории.
И всё же сопротивление продолжалось. Оно не прекратилось с поражением Андрея и Ярослава и явно проявилось во враждебности Новгорода к Александру, в восстании 1262 года. Александр не сделал ничего, чтобы поддержать этот дух сопротивления Золотой Орде. Требуется беспредельная щедрость сердца, чтобы назвать его политику самоотверженной.
Кризис средневековой Руси
В. Н. Рудаков о восприятии ордынского владычества на Руси
Реконструкция представлений о монголо-татарах, предпринятая на материале памятников древнерусской литературы середины XIII—XV вв., позволила определить наиболее актуальные для книжности указанного периода аспекты восприятия ордынцев, проследить эволюцию взглядов средневековых авторов на феномен завоевателей и выявить наиболее характерные способы изображения «поганых». <…>
Для авторов середины XIII — первой четверти XIV в. было свойственно отношение к татарам как к «нечистому» народу, приход которого был вызван «гневом Господним» «за грехи» и должен был знаменовать собой наступление эсхатологических времён. В условиях ожидаемого «конца света» подобные представления книжников не только оказали существенное влияние на специфику отбираемых для повествований сюжетов, информации, изобразительных средств, но и предопределили общую настроенность древнерусских авторов (а вероятнее всего, и широких слоёв населения) по отношению к феномену нашествия и ига. <…> Преобладающее большинство писателей <…> крайне скептически относились к возможности борьбы с монголо-татарами. В литературе того времени, наоборот, проводилась идея о невозможности, бесперспективности сопротивления «поганым ». <…>
Отказ от сопротивления был вызван вовсе не трусостью, а подлинным христианским смирением перед Божьей карой, обрушившейся на Русь в лице «поганых» и предвещавшей, по мнению книжников, грядущий Страшный суд. В этом контексте власть ордынских ханов на Руси представлялась им вполне легитимной, «Богом установленной». <…> Идеалом поведения человека в этот период является отнюдь не «воин». <…>
Рубежом в переосмыслении феномена монголо-татарских завоеваний явилась Куликовская битва. В изменившихся условиях победа Руси над ордынцами дала толчок вызреванию качественно новых представлений о монголо-татарах, о причинах и целях их нашествий, о природе ханской власти, об эталонах должного поведения русских людей. <…> Причины монголо-татарских нашествий книжники конца XIV—XV веков ищут уже не столько в «греховности» Руси, <…> сколько в негативных сторонах личностей приходящих на Русскую землю ордынских «царей». Вполне естественно, что именно в этот период происходит пересмотр существовавших представлений о легитимности власти ордынских ханов: характеристики последних становятся крайне нелицеприятными, а их господство над русскими землями признаётся «беззаконным». <…> Начинает формироваться новая идеология Русского государства, опирающаяся на идеи о мессианском предназначении Руси и богоизбранности великокняжеской власти.
<…> В памятниках, появившихся после Куликовской битвы, представления об ордынцах существенно меняются. В последних монголо-татары воспринимаются как «гонители» православной веры, «безбожные» и «беззаконные» разорители христианства, действия которых не имеют никакого отношения к общему замыслу Творца. <…> По сути дела, именно с конца XIV в. древнерусская литература, призывая своих читателей к непримиримой борьбе с врагами православия, в полном смысле слова становится рупором антиордынских настроений в обществе. Меняется и идеал человека. Главным героем всё чаще становится <…> отважный защитник «Русской земли», борец за торжество православия.
Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII XV вв.
1. Назовите особенности, которые имеет жанр житийной (агиографической) литературы? Какие цели преследовали авторы при написании своих повествований?2. Кого авторы жития считают главными врагами православной веры? Допускают ли примирение с ними? Сказалось ли это на их объективности? 3. «От вас учение не приемлем», — заявил Александр Невский, согласно написанному в 1280-х гг. «Житию Александра Невского», послам папы. Какие доводы в защиту данного исторического выбора князя излагают историки? 4. Почему Александр Невский был причислен церковью к лику святых ещё в Средневековье?
Г. В. Вернадский о деятельности Александра Невского
К XIII веку Русь стоит перед грозными испытаниями. Самоё её существование — её своеобразие и самобытность — поставлены на карту. Развернувшаяся на великой восточно-европейской равнине, как особый культурный мир между Европой и Азией. <…> Русь в XIII веке попадает в тиски, так как подвергается грозному нападению обеих сторон — латинской Европы и монгольской Азии. Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она не могла. <…>
Предстояло выбирать между Востоком и Западом . Двое сильнейших русских князей этого времени сделали выбор по- разному. Даниил Галицкий выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. Александр Невский выбрал Восток и под его защитою решил отбиваться от Запада. <…> Даниил разменялся на повседневные политические мелочи и упустил из рук главные нити исторических событий. Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное — Православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства юго-западной Руси.
Полную противоположность деятельности Даниила Романовича представляет собой деятельность Александра Ярославича. С гораздо меньшими историческими данными Александр добился больших и несравненно более прочных политических результатов. Шумная и блестящая эпопея Даниила Галицкого прошла впустую. Глубокая и настойчивая политическая работа Александра Невского привела к великим следствиям. Даниил имел в своём распоряжении исключительно благоприятные историко-географические силы: несравненный плацдарм в сердце Средней Европы; используй Даниил с тыла поддержку монгольской силы, он достиг бы результатов совершенно непредвиденных и необыкновенных. Он мог бы прочно утвердить Русь и Православие в Восточной и Средней Европе. Александр, наоборот, имел данные историко-географические из рук вон плохие. Северо-западный угол Европейской России не открывал перед ним широких международных перспектив. Но если Александр мало мог приобрести, он мог очень много — если не всё — потерять. Он мог потерять не только «окна в Европу» — Новгород и Псков: речь шла о самом существовании Руси, её культуры и самобытности, о срединном очаге этой культуры. Предстояло поддержать живую энергию русской культуры — Православие — и обеспечить сохранность основного уже в то время источника этой энергии — родины русской народности. Если бы латинский Запад разгромил Новгород, Псков, Тверь — могло бы оказаться, что остаток Северо-Восточной Руси был бы уже слишком слаб для самостоятельной жизни, мог бы вовсе раствориться в татарской стихии, а не её претворить в себя (как это произошло затем в действительности).
Историческая задача, стоявшая перед Александром, была двояка: защитить границы Руси от нападений латинского Запада и укрепить национальное самосознание внутри границ. Для решения той и другой задачи нужно было отчётливо сознавать и глубоко чувствовать — инстинктом, нутром, так сказать — исторический смысл своеобразия русской культуры — Православие. Спасение Православной веры и было основным камнем политической системы Александра. Православие для него не на словах, а на деле было — «столп и утверждение истины». Раз основа была неколебимая и прочная — Александр уже не боялся искать любых исторических союзников, чтобы эту основу утвердить. Глубоким и гениальным наследственным историческим чутьём Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для Православия и своеобразия русской культуры грозит с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства. Монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самоё душу. Латинство было воинствующей религиозною системою, стремившеюся подчинить себе и по своему образцу переделать Православную веру русского народа. Монгольство не было вовсе религиозною системою, а лишь культурно-политическою. Оно несло с собою законы гражданско-политические (Чингисова яса), а не религиозно- церковные… Яркими маяками двух мирочувствований светят нам образы двух русских князей — Даниила Галицкого и Александра Невского.
Наследием блестящих, но непродуманных, подвигов одного было латинское рабство Руси Юго-Западной.
Наследием подвигов другого явилось великое Государство Российское.
Два подвига Александра Невского
Н. М. Карамзин об Александре Невском
Александр любил отечество более своей Княжеской чести: не хотел гордым отказом подвергнуть оное новым бедствиям… Уничижение и горесть. Рабство, тягостное для народа, ещё несноснее для Государей, рождённых с правом властвовать…
Отечество наше рабствовало от Днестра до Ильменя. Даниил Галицкий, будучи смелее Александра, тщетно думал по смерти Батыя избавиться от власти Моголов. Деятельностию ума необыкновенного восстановив своё Княжение и загладив в нём следы Татарского опустошения, он брал участие в делах Европы… важные усилия и хитрости Данииловы остались бесполезными. Он не нашёл помощи ни в Кракове, ни в Венгрии…
Что может прибавить суд Историка в похвалу Александру, к сему простому описанию народной горести, основанному на известиях очевидцев? Добрые Россияне включили Невского в лик своих Ангелов хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому небесному заступнику отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего Князя! Имя Святого, ему данное, гораздо выразительнее Великого: ибо Великими называют обыкновенно счастливых; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценит достоинства Государей и не всегда полагает их во внешнем блеске Государства. Самые легкомысленные Новогородцы, неохотно уступив Александру некоторые права и вольности, единодушно молили Бога за усопшего Князя, говоря, что «он много потрудился за Новгород и за всю землю Русскую».
История государства Российского
Н. С. Борисов об Александре Невском как искусном политике
Что касается Александра Невского, то он в своём стремлении наладить мирные отношения с Ордой не был ни предателем интересов Руси, ни её добрым гением, спасителем. Князь действовал так, как подсказывал ему здравый смысл. Опытный политик суздальско-новгородской школы, он умел видеть грань между возможным и невозможным. Подчиняясь обстоятельствам, лавируя среди них, он шёл по пути наименьшего зла. Он был, прежде всего, хорошим хозяином и более всего заботился о благополучии своей земли. <…>
Князь оказался достойным сыном своего отечества. Именно в это время он проявил себя как искусный политик. Заручившись поддержкой на Востоке, Александр решил укрепить западные позиции Руси. Многочисленные и разнообразные договоры, поездки, военные вылазки дружины — всё это способство вал о возвышению статуса Руси, учету её интересов в политике государств Европы. <…>
Может ли один человек повлиять на ход истории? Оправдана ли жестокость? Не напрасно ли принесена в жертву свобода? Верно ли выбран путь православия на Руси? Трудно через столько лет размышлять над этими вопросами. Осуждать или оправдывать те или иные действия. Но значения событий того времени, и роли в этих событиях Александра, несомненно, велико. <…> Александр выступает, как пособник новых идей. Именно ему принадлежит существенная роль в формировании новых черт русского менталитета. Что же именно было сделано? Он путешествовал, анализировал, сравнивал, вёл переговоры, вводил новые житейские правила и государственные законы. Первое — это договор с монголами. С одной стороны, защита от западных агрессоров, с другой — порабощение на 300 лет. …Впрочем, существует и противоположная оценка действий князя. На период пребывания Александра на великом княжении Владимирском приходится упорядочение системы монгольского владычества над Русью (перепись 1257—1259 гг.). Исходя из этого факта, нередко изображают Александра чуть ли не главным виновником установления ига… Так, по мнению современного американского историка Д. Феннела… получение Александром Великого княжения знаменовало… начало новой эпохи подчинения Руси татарскому государству…
Представленные точки зрения — крайние подходы к рассмотрению вопроса. Но, скорее всего, в каждой из них есть доля истины. …Прижизненные заслуги — далеко не всё, чем славен образ Великого князя. Князю Александру суждено было обрести вторую, посмертную жизнь. Его имя стало символом боевой доблести… В 1547 г. он был включён в число святых, память которых отмечалась во всех без исключения храмах русской церкви. Особенно часто вспоминали об Александре Невском тогда, когда шла война со шведами или немцами… Почти утратив реальные черты, Александр превратился в своего рода историко-патриотическую икону. Историков, робко пытавшихся напомнить о здравом смысле, никто не желал слушать. Однако любая крайность с неизбежностью порождает другую, противоположную крайность. Создавая кумиров, люди со временем испытывают острую потребность их разрушать. По мере преодоления доверчивого идолопоклонства, как формы усвоения исторических знаний, всё чаще будут появляться желающие развенчать Александра Невского… И всё же не следует забывать, что в истории нашей страны существуют как бы два Александра Невских: умерший поздней осенью 1263 г. в Городце-на-Волге усталый, измученный болезнью человек и отброшенная им в будущее огромная тень. Человек этот был, конечно, не безгрешным, но при этом и отнюдь не худшим сыном своего жестокого века. Завершая рассказ о нём, нам хотелось бы предложить читателю три положения, в истинности которых едва ли можно усомниться:
- это был полководец, успехи которого стали результатом соединения богатого военного опыта, накопленного его предками, с выдающимися личными бойцовскими качествами;
- это был далёкий от сентиментальности политический деятель средневекового типа;
- это был правитель, в тяжелейшее время обеспечивший своей стране десять лет мирной жизни. Русские полководцы XIII-XVI веков
10. Напишите резюме предложенных фрагментов трудов Дж. Феннела, Н.С. Борисова. Сформулируйте основную мысль авторов о деятельности Александра Невского. Какие доводы приводят историки для обоснования своей позиции? 11. Можно ли утверждать, что князь действовал вопреки интересам Руси, в угоду ордынцам? Отразите своё мнение в эссе: «Добродетели государя, противные силе, безопасности, спокойствию Государства, не суть добродетели» (Н. М. Карамзин).