«Горная война в Альпах была для солдат непривычной и трудной: голодно, холодно и постоянная угроза нападения»
Роптали ли солдаты в походах? Безусловно, роптали, и горная война в Альпах была для них непривычной и чрезмерно трудной — было голодно, холодно, была постоянная угроза неожиданного нападения со стороны искусного и опытного врага, и в какой-то момент солдатское сердце дрогнуло, многих обуял страх перед этими горными вершинами. Легенды гласят, что некоторые солдаты чуть ли не отказывались идти дальше, и Суворову якобы пришлось сказать: «Похороните меня здесь, если я более не отец вам, а вы мне не сыновья!». Но участники похода, в частности генерал Багратион и другие генералы, это отрицали, так что тут, вероятно, было чье-то мемуарное преувеличение.
Генералы говорили, что никакой бунт среди солдат не вызревал, дисциплина сохранялась, но ропота они отрицали, как и страха. Солдаты ничего не боялись в бою, но они боялись неизвестности, боялись спусков со скал. И здесь авторитет Суворова, который делил с солдатами все невзгоды похода в свои почти 70 лет (ел те же сухари, вел сам свою лошадь), и авторитет генералов, которые были под стать Суворову, их мужество, умение сохранить боевой дух, передавались войску.
— Не обходились ли такие кампании слишком дорого российской казне?
— Во время кампании 1799 года страна, безусловно, не жила по принципу «все для фронта, все для победы», как это было в Великую Отечественную или в Первую мировую, когда это были войны на истощение, на уничтожение, и участие в которых принимала вся экономика. В 1799 году со стороны России в антифранцузской коалиции участвовал лишь экспедиционный корпус, и его содержание в этих условиях мало чем отличалось от содержания в мирное время. Мобилизации ведь никакой не было — в кампании участвовала та самая рекрутская армия, которая всю жизнь проводит в учениях, походах и сражениях, и государство тратило на нее не больше, чем когда эта армия сидела на учениях под Кобрином. К тому же большую часть расходов на антифранцузскую коалицию брала на себя Австрия, которая была просто кровно заинтересована в возвращении территорий Северной Италии.
Тут еще следует отметить и рыцарский дух войн того времени — за питание и постой своих солдат и генералов российская казна всегда расплачивалась. К примеру, когда русские солдаты уже спустились с альпийских вершин, они увидели двух быков, принадлежащих местным швейцарским крестьянам, и зажарив их, плотно поужинали. Но и за быков, и за все остальное, что швейцарские крестьяне предоставляли русской армии, расплачивался либо из своих средств сам Суворов, либо, через какое-то время, царь.
Из рассказов приближенных генералиссимуса и его слуг
День Суворова начинался с первыми петухами; в первом часу он приказывал себя будить, не слушая никаких его отговорок. «Если не послушаю, тащи меня за ногу!» Спал Суворов на сене. Над сеном постилалась толстая парусиновая простыня, на нее полотняная, третья простыня служила ему вместо одеяла. В холодное время он поверх простыни накрывался своим синим пла¬щом.
Встав с постели, Суворов бегал по спальне, в лагере – по своей палатке; в летнее время – в саду. После таких упражнений он умывался по обыкнове¬нию самой холодной водой.
Вместо завтрака Александр Васильевич пил чай, который очень любил. В скоромные дни он пил по три чашки со сливками, без хлеба и без сухарей, в постные дни – без сливок. Суворов строго соблюдал все посты, не исключая среды и пятницы. Во время Страстной недели ни¬чего не ел, а только пил чай без хлеба.
После чая Суворов пел по нотам духовные концерты Д.С. Бортнянского и Дж. Сарти. Пение продолжалось целый час, голос у него был бас.
Фельдмаршал Суворов на вершине Сен-Готарда 13 сентября 1799 года
Молился Суворов очень усердно и всегда с земными поклонами, утром и вечером, по четверти часа и долее. Во время Великого поста в его комнатах всякий день отправлялась Божественная служба. Во время службы в церкви в деревне он всегда служил дьячком, зная церковную службу лучше многих причетников. О Святой неделе, отслушав заутреню и ран¬нюю обедню в церкви, он становился в ряду с духовенством и христосо-вался со всеми, кто бы ни был в церкви. Камерди¬неры стояли позади него с лукошками крашеных яиц и Суворов каждому подавал яйцо. Во всю Святую неделю пасха и кулич не сходили с его стола и предлагались каждому из гостей.
В Троицын день он любил обедать с гостями в роще под березками, украшенными лентами, при пении певчих.
Именины и день своего рождения никогда не отмечал, но всегда с большим почтением праздновал торжествен¬ные царские дни: в эти дни он бывал в церкви во всех орденах и во всем параде. После обедни приглашал гостей, а иногда давал бал.
Зимой он ни в какой мороз не но¬сил шубу или теплую фуфайку, не надевал и перчатки, даже если целый день должен был провести на улице. Плащ и сюртук не надевал в самый большой дождь. В суровые морозы под Очаковом Суворов в лагере ходил в одном супервесте – безрукавом кафтанчике, в каске на голове, а в цар¬ские дни – в мундире и в шляпе.
Живя в деревне, с началом Великого поста Суворов в одной из своих комнат устраивал наподобие сада; пол горницы приказывал устелить песком, наставить там елок и сосен, ящики с кормом и напустить в комнату скворцов и всякой мелкой птицы. «Они, – говорил, – промахнулись, рано прилетели, и на снегу им взять нечего… Вот теперь до тепла пускай у меня поживут на елках». Так до Святой недели там и жи¬ли птицы, как в саду, а в Великий праздник, когда станет потеп¬лее, выпускал их на волю.
В своем новгородском имении Суворов в домашней жизни был еще неприхотливее. Точно так же рано вставал, ходил в церковь, по праздни¬кам звонил в колокола, играл с ребятишками в бабки; на Масляной неделе строил ледяную гору; на Святой – качели, устраивал катанья по льду на коньках. Вина пил мало и не любил пьяных; приказывал поливать водой у колодца даже зимой тех крестьян, кото¬рые много пьянствовали.
Генерал-фельдмаршал Г.А. Потемкин сказал о нем: «Суворова никто не «пересуворит».
Слайд 25 С рассветом 16 (27) сентября армия выступила. Авангард вёл
Багратион, за ним следовали войска генералов Дерфельдена и Ауфенберга, а за ними — вьюки. Розенбергу было приказано прикрывать тыл от нападений Лекурба и следовать за вьюками. Переход армии представлял огромные трудности. Множество людей, лошадей и вьюков погибло, сорвавшись в пропасти. Через 12 часов пути авангард достиг деревни Мутен и захватил стоявший там французский пост (150 чел), не успевший сделать ни единого выстрела. Остальные войска растянулись по всему пути и провели ночь на снежном перевале. Лишь вечером 17 (28) сентября хвост колонны добрался до Мутена. Затем ещё в течение двух дней той же дорогой тянулись вьюки. Арьергард за это время отразил два нападения Лекурба.
«Суворов развеял миф о непобедимости французов»
— Почему армии удалось выстоять в горах, в которых она никогда не воевала?
— Что, на мой взгляд, помогло преодолеть этот переход? Дисциплина, вера русских солдат в своих командиров, их физическая выносливость и, наконец, мастерство русской армии в ведении штыкового боя. Почти во всех сражениях решающими оказались именно штыковые прорывы.
Сам Суворов несколько раз оказывался в критической ситуации, когда ему приходилось менять свои планы. К примеру, он видит в очередной раз, что для армии нет дороги, что надо искать охотничьи тропы, и вскоре он узнает, что армия Римского-Корсакова разбита и он попадает в окружение превосходящих сил противника. Тут сказалось умение Суворова быстро проанализировать различные варианты и найти самый оптимальный.
— Недавно в Татарстане было высказано предложение сделать памятной дату успешного похода Суворова — вместо инициативы дать таковой статус стоянию на реке Угре 1480 года. Можно ли считать швейцарский поход действительно памятной датой?
— Да, это памятная дата для всей нашей истории. Поход Суворова — это символ мужества, отваги и полководческой доблести России на все времена, потому что Суворов смог преодолеть не только врага, но и природу. Да, в этой кампании не удалось одержать победу, занять Париж и даже вытеснить французов из Швейцарии не удалось — в отличие от Италии. Но не удалось вытеснить потому, что Суворова не поддержали монархи. Ведь после того, как наша армия вышла из альпийской западни, после нескольких дней отдыха, наши военные были готовы к дальнейшим действиям, и Суворов ждал поддержки и помощи от англичан и австрийцев, но Павел I предпочел выйти из коалиции. Поход Суворова, тем не менее, можно считать победой, хотя он и не стал стратегическим во всей кампании.
Ну и, наконец, без альпийского похода не состоялось бы побед 1812—1815 годов, то есть решающих побед над наполеоновской армией: Суворову удалось развеять миф о непобедимости французов, поскольку он разбил их армии в трех сражениях. А ведь французы действительно считались тогда непобедимыми. И уже в 1812 году ученики Суворова, столкнувшись с армией Наполеона, не дрогнули и выстояли — у них был победный опыт 1799 года.
Поэтому я считаю, что поход Суворова нужно сделать важной датой — в памяти народной это событие было одним из первостепенных. Тут достаточно вспомнить картину Василия Сурикова «Переход Суворова через Альпы», где дух этого похода передан очень колоритно
Да и сейчас это пример беспорочной службы нашего полководца, не знавшего поражений, который ценен даже не столько своей судьбой. Суворов смог не только воспитать нашу армию, но и дать стране образцы истинной военной службы на несколько десятилетий вперед.
Сергей Кочнев
ОбществоИстория
4Переход от Альтдорфа в Мутенскую долину
Достигнув Альтдорфа, Суворов увидел, что далее дороги не имелось и Швица можно было достичь лишь по Люцернскому озеру, на котором неприятель захватил переправочные средства. На это обстоятельство ни Готце, ни Штраух не обратили внимания Суворова при обсуждении плана похода. Из Альтдорфа существовали две дороги — из Шахенской долины к к верховьям р. Линт, где Суворов мог соединиться с отрядом Линкена, и из Мадеранской долины — к верховьям Рейна. Однако ни та, ни другая не вели к Швицу и соединение с войсками Римского-Корсакова и Готце было невозможно. Находясь в столь критическом положении, Суворов узнал о существовании двух горных троп — через перевалы Роуз-Альп-Кульм (2172 метра) и Кинциг-Кульм (2073 метра), ведущих через снеговой хребет Рошток к деревне Мутен, откуда шла дорога к западу на Швиц. Тогда он решил направить по кратчайшей из них (протяженностью 18 километров), идущей через перевал Кинциг, всю армию, намереваясь во что бы то ни стало дойти до Швица.С рассветом 27 сентября армия выступила. Авангард вёл Багратион, за ним следовали войска генералов Дерфельдена и Ауфенберга, а за ними — вьюки. Розенбергу было приказано прикрывать тыл от нападений Лекурба и следовать за вьюками. Переход армии представлял огромные трудности. Множество людей, лошадей и вьюков погибло, сорвавшись в пропасти. Через 12 часов пути авангард достиг деревни Мутен и захватил стоявший там французский пост (150 чел), не успевший сделать ни единого выстрела. Остальные войска растянулись по всему пути и провели ночь на снежном перевале. Лишь вечером 28 сентября хвост колонны добрался до Мутена. Затем ещё в течение двух дней той же дорогой тянулись вьюки. Арьергард за это время отразил два нападения Лекурба. С 28 на 29 сентября арьергард двумя колоннами с интервалом в несколько часов двинулся вслед за главными силами. Лишь утром 29 сентября Лекурб, поняв, по какому пути ушла русская армия, послал сообщение Массене, Молитору, Мортье и Луазону о том, что Суворов во главе 20—25-тысячной армии вторгся в Мутенскую долину через перевал Кинциг-Кульм. Последние части арьергарда Суворова прибыли в Мутенскую долину 29 сентября. В тот же день, в Мутенской долине, Суворов получил письменное донесение генерала Линкена о поражении Римского-Корсакова и Готце.
Бросок на северо-запад
Переход через Альпы был для войск под командованием генерал-фельдмаршала Александра Суворова вынужденным шагом. Он едва успел завершить свой триумфальный Итальянский поход, в результате которого была освобождена от французских войск практически вся Италия. Но стремление Австрии воспользоваться плодами этой победы и вернуть себе контроль над Апеннинским полуостровом кардинальным образом изменило все планы русской армии.
По требованию австрийского императора Франца I существенная часть подчиненных ему войск была отозвана из Италии. Формальным поводом для такого демарша стало решение двинуть задействованные в швейцарской кампании войска на соединение с англо-русским корпусом, высадившимся в Голландии. На смену им и должны были прийти войска фельдмаршала Суворова.
Переход Суворова через Паникс. Картина художника-баталиста Александра Коцебу, 1860 год
Предпринятый Австрией маневр никого не мог обмануть: русский военачальник прекрасно понял, с какой целю его воинов стремятся убрать из Италии и не дают возможности начать поход на Париж, дорога к которому фактически была уже открыта. Но отказаться от приказа было невозможно, и русская армия начала сразу же вслед за Итальянским походом новый – Швейцарский, который и стал вершиной полководческой карьеры последнего русского генералиссимуса и последней кампанией в его жизни.
Имея под своим началом всего 24 тысячи штыков, фельдмаршал Суворов хорошо понимал, что единственным его союзником после фактического предательства австрийцев становится внезапность. А ее мог обеспечить только молниеносный бросок через Швейцарские Альпы, по кратчайшему маршруту через перевал Сен-Готард. Однако выдвинуться в поход немедленно не удалось. Пришлось дожидаться, пока капитулирует французский гарнизон в Тортоне, а он соизволил сдаться только 10 сентября (31 августа по ст. ст.). Эта задержка привела к тому, что многие перевалы успело завалить снегом, что осложнило и без того непростые условия похода. И все-таки за шесть дней (вместо обычных восьми-десяти) Суворов со своими войсками добрался до Швейцарии.
Чертов мост. Картина художника Джозефа Мэллорда Уильяма Тернера, 1803 год
Второй неприятной неожиданностью стало невыполнение союзниками-австрийцами даже такого простого обещания, как обеспечение суворовской армии мулами и вьюками, без которых горный поход был немыслим. Дойдя до деревушки Таверне, где его должен был ждать обещанный австрийцами вьючный обоз, Суворов не нашел в ней ничего. Пять дней ушли на почти бесплодное ожидание: пришедших в конце концов мулов оказалось в два с половиной раза меньше обещанного, и в качестве вьючных пришлось использовать запасных казачьих лошадей, совершенно не приспособленных для горных походов.
Первый после Ганнибала
За всю историю человечества только Ганнибал, в 218 году до н.э, смог осуществить переход с армией через этот горный массив. И вот теперь, в 1799 году, такая задача стоит перед тем, кто ещё мальчишкой восхищался талантом этого карфагенского полководца. Ему, теперь уже седому 70-летнему старику, предстоит сделать тоже самое. Он никогда до сих пор не воевал в горах: ни в Пруссии, ни в Польше, ни в Турции или Италии ему не доводилось сражаться в горной местности! И всё же, имея скудный запас провизии и боеприпасов, 8 сентября, Суворов, вместе с 20-тысячной армией, начал подъём по Сен-Готардскому перевалу.
13 сентября авангард русской армии, под командованием князя Петра Ивановича Багратиона (того самого, которому еще предстоит стать героем Бородинской битвы) вступил в ожесточенные бои на самом перевале. Несмотря на то, что французы успели укрепиться, хорошо знали здешнюю местность и вели непрерывную стрельбу из ружей и орудий, они не смогли удержаться. Поздним вечером 13 сентября русская армия поднялась на высоту 2108 метров над уровнем моря, овладев Сен-Готардом.
Местные жители, впервые увидев русских, были поражены и восхищены их мужеством. До нас дошли некоторые свидетельства очевидцев тех сражений: «…почти все русские всадники (имеются ввиду казаки — прим. автора) были с длинными бородами. На голове у них была красная с голубым шапка, по два пистолета на груди и длинная пика…»
«…солдаты шли сомкнутыми рядами, под грохот больших барабанов, бой которых был слышен до самого конца колонны. Русской пехоте не было равных по скорости и смелости в атаке, ни одно препятствие или укрепление не устрашало её…»
У Чёртова моста вспомнили о подвиге Суворова и его чудо-богатырей
26.04.2014
Заместитель председателя Совета Федерации Юрий Воробьёв поблагодарил власти Швейцарии за сохранение памяти о подвиге полководца Александра Суворова и его воинов. Он возложил венок к 12-метровому кресту, высеченному в ущелье Шеленнен у Чёртова моста, на месте знаменитых сражений. Монумент возведён в честь русских воинов, погибших в боях при переходе через Альпы в 1799 году, сообщает ИТАР-ТАСС.
Юрий Воробьёв находится в Швейцарии как сопредседатель группы дружбы «Швейцария — Россия» по сотрудничеству Совета Федерации с Федеральным Собранием Конфедерации.
«Я благодарен властям Конфедерации, швейцарскому обществу за то, что они хранят память о совершённом 215 лет назад подвиге и ежегодно принимают здесь гостей из России», — сказал Воробьёв.
Президент швейцарского фонда «Суворовцы» Фердинанд Мухайм заметил, что «фактически, этот памятник является российской землёй, а сам Андерматт по праву может считаться самым русским городом Конфедерации».
После этого историческая программа визита, проходящего в год 200-летнего юбилея установления дипломатических отношений между Россией и Швейцарией, продолжилась в Мемориальном музее А. В. Суворова в Андерматте. Построенный в 1786 году дом, где фельдмаршал провёл ночь перед историческим сражением, считается одной из самых больших достопримечательностей центрального кантона Ури.
«220 лет назад эта область была оккупирована французами, а освободителем выступил Суворов с русской армией. Все русские гости в нашем кантоне Ури — это друзья. И мы рады, что благодаря истории мы можем развивать отношения с Россией», — отметил глава правительства кантона Ури Йозеф Диттли.
Визит продолжится в итальяноязычном швейцарском кантоне Тичино на юге страны. Здесь пройдёт дружеский хоккейный матч команд легенд советского хоккея и ветеранов швейцарского клуба «Амбри-Пиотта».
В составе команды прославленных советских игроков выступят Сергей Макаров, Павел Буре, Валерий Каменский, Алексей Касатонов и другие легендарные хоккеисты. Главный тренер звёздной команды — Александр Якушев. На лёд выйдет и член Совета Федерации, семикратный чемпион мира Вячеслав Фетисов.
Ирина Смирницкая, ИА «Росмедиа» специально для портала «Русский мир»
Вторая коалиция и опальный фельдмаршал
В 1789 году Франция из веками складывавшейся, устоявшейся и влиятельнейшей монархии превращается в едва оформившуюся и рвущуюся к свободе республику.
Почувствовав нарастающую опасность, европейские монаршьи дворы начали объединять свои усилия в попытках усмирения мятежной Франции. Первый из созданных против нее военных союзов, в который в 1792 году вошли Австрия, Пруссия и Великобритания, не принеся никаких результатов, распался спустя пять лет.
Но не прошло и года, как еще более обеспокоенные сложившейся ситуацией Австрия, Великобритания, Турция, Королевство обеих Сицилий, а также присоединившаяся к ним Россия в 1798-м образовали вторую антифранцузскую коалицию. В это же время французская армия, ведомая молодым генералом Бонапартом, уже вторглась в Египет, захватив по пути Ионические острова и остров Мальту, имевший огромное стратегическое значение.
Князь Италийский
К тому же, Павел I возводит Суворова в княжеское достоинство, дав ему титул «Италийский», что можно было расценить, как согласие Санкт-Петербурга с венской концепцией «выполненной задачи». Вместе с тем, в августе, Суворов получает приказ направить 20-тысячную русскую армию в швейцарские Альпы, в связи «…с новой концепцией ведения боевых действий против Франции…»
Фельдмаршал прекрасно понимал все интриги, которые плёл «венский двор», о чем писал в дальнейшем: «…выдавя из меня весь сок, так нужный им для Италии, бросают меня за Альпы!» Но, подчиняясь приказу, в начале сентября 1799 года русская армия стала перемещаться в сторону Цюриха — начинался Швейцарский поход Суворова!
Для достижения поставленной цели фельдмаршал выбрал самый короткий путь — через перевал Сен-Готард.
Причины и предыстория похода
В начале осени 1799 г итальянская кампания русской армии в составе второй антифранцузской коалиции была фактически завершена. Почти вся Италия была очищена от французских войск. После битвы при Нови Суворову оставалось только дождаться окончания осады Тортоны и покорить Геную.
Однако в то время австрийское командование (Австрия была союзником России по коалиции) решило отправить свои войска из Швейцарии в Голландию, где планировалась крупная операция. Но Швейцария была частично оккупирована французами, и Павел I принял австрийский план только при условии, что разгром врага в Швейцарии будет завершен до его реализации.
Австрийцы проигнорировали эту просьбу и, следовательно, только одно их тело фон Гоце (22 тыс. Человек) и русское тело А.М. Римского-Корсакова (24 тыс. Человек). Командующий французскими войсками в Швейцарии генерал Андре Массена имел в своем распоряжении 84 тысячи человек. Он был способным командиром и энергичным человеком, и коалиция не сомневалась, что он без колебаний воспользуется и победит Римского-Корсакова и фон Гоце.
В этих условиях Суворову был дан приказ с собственными силами (43 тысячи человек) отправиться из Италии на помощь Римскому-Корсакову. Русский полководец ушел 10 (21) сентября 1799 г., приняв капитуляцию Тортоны. Эта кампания называется швейцарской.
Слайд 5 Анатолий ПименовСнег скрипит, эхом крики солдатские, Может ангел, а может
он бес,
В Альпах вместе с солдатами-братцами
Сам Суворов спустился с небес.
Кто лицо закрывает от снега,
Рядом старый солдат, пожилой,
Точно знает— за ними победа,
И смеётся притом молодой,
Глядя весело в дали горные,
Переходят они вместе с ним,
Полководец их хвалит— проворные!
С силой духа мы всех победим!
Пушки тащат, штыками сверкают,
Кто страшится, да молча летит,
Будто дети по горке съезжают;
Всех Суворов опять удивит.
Кто со смехом, а кто и со страхом
Удивляет улыбкой своей,
Чужеземные горы ахнули,
От кричащих солдатских речей.
После гор будет битва славная,
Им судьбу видеть уж не дано,
Как игра им сейчас забавная,
И сейчас им всё всё равно. .
На тему Швейцарского похода были написаны не только картины, но и стихи.
«Французы воспринимали Польшу как свой плацдарм. Россия с этим, естественно, была не согласна»
— Арсений Александрович, велика ли была необходимость ряду европейских монархий идти в 1799 году против революционной Франции? Кто этого особенно хотел и давно ли?
— У каждого из участников антифранцузской коалиции (вместе с небольшими и маловлиятельными монархиями их было много) имелись свои резоны. Великобритания была давним соперником Франции. Поскольку эти страны разделял лишь пролив Ла-Манш, поле для соперничества соседей было большое, а когда Франция стала республикой, Великобритания, как и Россия, думала, что революция выведет ее из числа мощных держав. Но революция, напротив, укрепила армию Франции — произошел революционно-патриотический взрыв, в ходе которого множество французских полководцев получили возможность продемонстрировать себя и сделать карьеру. Франция, таким образом, усилилась, и Англию это никак не могло устраивать.
Следующим заинтересованным участником похода против Франции была Австрия. Ее правители стали первыми жертвами французской экспансии: распространение французской революционной энергии по Европе коснулось и их владений — в частности, Северной Италии.
И, наконец, Россия. Александр Солженицын высказывал мнение, что ей не стоило соваться в европейские дела того времени, а надо было ограничиться своими внутренними проблемами, поскольку французы напрямую не задевали российских интересов. На мой взгляд, это не так — с Францией того времени у России были территориальные споры, и тут камнем преткновения между нашими странами еще cо времен Бурбонов была Польша. Франция всегда рассматривала ее как своего союзника и даже как свой протекторат, а когда после революции во Франции возникла республика, ее идеи и ее политика оказывали на поляков очень сильное влияние. Это проявилось в 1794 году еще при Екатерине II во время польского восстания. В общем, французы воспринимали Польшу как свой плацдарм, и с началом экспансии своих революционных идей они рассчитывали войти с ними и в Польшу, с чем Россия была не согласна.
Другой зоной пересечения интересов Франции и России была Швеция. В ту пору она еще не смирилась с завоеваниями ее владений Петром I — в частности, с выходом России к Балтийскому морю. И в Швеции у Франции тоже была своя игра, хотя и не такая успешная, как в Польше. Сделать Швецию своим союзником не удалось, но интересы Франции в этой стране были, и они пересекались с российскими.
И, наконец, Россия считала себя идейным самодержавием, идейной монархией и, исходя из этого, к любым антимонархическим поползновениям относилась с тревогой и довольно агрессивно, в том числе и к республиканским. А Франция стала успешным примером революционной республики и центром притяжения всех антимонархических сил не только в Европе, но и в России, что не могло не беспокоить Петербург.
Я сказал о причинах антифранцузских походов того времени, но был еще и повод. Он во многом субъективен и связан с личными пристрастиями императора Павла I: речь о Мальте. Павел был главой Мальтийского рыцарского ордена и очень серьезно относился к этой своей миссии. И не мог смириться, что революционные французы заняли и Мальту, и другие средиземноморские острова. Таким образом, Россия твердо решила принять участие в войнах в антифранцузской коалиции.
Для этого участия контингент русской армии имелся не только в Северной Италии, где Суворов успешно действовал против французских гарнизонов во главе русско-австрийского войска. Наши войска выдвинулись еще и в центр Европы — в Германию, Швейцарию и Голландию (где союзники должны были угрожать Франции с тыла). Военные действия, таким образом, должны были быть масштабными — они должны были вестись по всей Европе, взять в итоге в тиски революционную Францию и уничтожить ее, произведя там реставрацию династии Бурбонов. Все это удалось сделать, но только через пятнадцать лет, после разгрома наполеоновской армии.