Ещё одна Таня
Когда Савичевы умерли все и осталась одна Таня, она попросила дочку дворника помочь зашить маму в простыню, сложила в палехскую шкатулку венчальные свечи своих родителей и Нинину записную книжку, дневничок, и пошла к тёте Дусе, дальней родственнице. Родственница вскоре отдала Таню в детдом. Детдом удалось эвакуировать. В нижегородском селе Шатки Таня 9 месяцев, в болях, лежала, слепая, и медленно умирала: подорванный, истощённый её маленький организм дольше уже не мог жить (туберкулёз, дистрофия, цинга), но насмотревшаяся душа всё никак не могла отпустить эту жизнь…
Таня умерла в июле 1944 г. Уверенная, что она последняя из Савичевых. А после Победы её дневник нашла сестра Нина, попавшая в эвакуацию вместе с предприятием и не успевшая передать весточку семье. Из Таниного дневника она узнала о том, что стало с Савичевыми.
Ещё 10 лет назад Нина Савичева, в ту пору уже 87-летняя, так и не оправившаяся от ударной волны Таниных 9 строчек, была жива, давала интервью нашей газете. А сейчас о том, что было, могут свидетельствовать выжившие ленинградские дети. Например, ещё одна Таня, Рудыковская, – она по сей день живёт в том же доме (в его крыше так и торчит осколок снаряда), где писала свой дневник – многотомный, на сшитых на живую нитку листах.
Реестр съеденного. Страшный список продуктов – полученных по карточкам, выхлопотанных, выторгованных, выкроенных, выдуманных. В тесном, через запятую, соседстве с перечнем имён умерших родных. «27 февраля 1942. В 40 минут девятого УМЕР ПАПА. Когда мама пришла с дежурства, она сразу пошла к папе. Целовала и ласкала его, он сделал попытку улыбнуться, но не смог, а из глаз покатились слезы. Завтрак: горох (жидкий), пол ст. л. пшенной каши (ее мама оставляла папе), хлеб с маслом. Бабинька ни каши, ни супу не ела». Татьяна Рудыковская стала инженером кино и поэтом, живёт одна, по дому передвигается на ходунках, а когда выходит – то на коляске. Ей 87. Январь она проживает особо: в конце месяца у неё расписан каждый день. «В понедельник – в школу, во вторник – Дворец пионеров, среда – в муниципалитет, четверг – в библиотеку, пятница – дома». После пятницы – отдых. До мая. «Нас всего тысяч сто осталось, ленинградских детей, – говорит Татьяна Валерьевна. – Но в основном это те, кому было 2–3 года. И они ничего не могут сказать. А я могу. Мне было 10. И я помню всё. И у меня всё записано». «11 января 1942. Завтрак: 4 ст. л. жидкой каши из ржаной муки, а папе пол черной миски. Бабиньке, когда супы на завтрак, ей не дают, а сегодня была каша, и ей не дали. ПРИБАВИЛИ ХЛЕБА!!! (…) Обед: суп с пшенной крупой. (…) У меня пропал кусок хлеба и кусочек сахара. Ужин: ничего».
Новость по теме
Минобороны РФ рассекретило документы к 75-летию снятия блокады Ленинграда
Из нехитрого перечисления вырастает картина происходящего: «бабиньке» недостаёт еды… И ведь если бы это была война только с голодом! Только с морозом! Только с фашизмом! Эта война шла вдоль и поперёк каждой кухни, велась за пазухой каждого возвращавшегося из булочной человека, маленького и большого, там, где тёплый хлеб соседствовал с замерзающим сердцем… Юра Рябинкин подъедал пайку сестры Иры. Стыдился, каялся, записывал ужас этого воровства – жизни – в дневник. Мать эвакуировалась только с дочерью, Юру оставили в квартире… А Ира и в 2015 г. ещё верила, что Юрка где-то жив. «Я живу с этим чувством вины. И с грузом: я должна быть человеком! Потому что за мою жизнь слишком много заплачено».
Истории Тани Савичевой, Тани Рудыковской, Юры Рябинкина и ещё 15 ленинградских детей, тексты их дневников есть в «Детской книге войны», сборнике, который еженедельник «Аргументы и факты» выпустил к 70-летнему юбилею Победы. И ещё 17 дневников – тех, кто писал их в гетто и концлагерях, на фронте и в оккупации, в тылу и на территории Германии.
И теперь, когда Савичевы умерли все, как умерли почти все остальные очевидцы войны, теперь, когда голос Тани Рудыковской едва теплится в трубке, сквозь громкие речи, заполняющие воздух в конце января, и теперь перед глазами по-прежнему стоит синяя адресная книжка, в которой всего 9 строк. Завещание Тани Савичевой. Живите!
«Слез нет, на душе жутко». 5 самых известных блокадных дневников
Подробнее
Детство
Таня Савичева родилась 23 января 1930 года в деревне Дворищи в Ленинградской области. Таня была самым младшим, пятым ребенком в семье, где воспитывались еще две дочери — Евгения и Нина, и два сына — Леонид и Михаил.
Семья Савичевых жила в Ленинграде. Мать Тани лишь за месяц до рождения дочери переехала к сестре в деревню, где и благополучно родила её в возрасте 41 года. Семья была многодетной: всего у четы Савичевых было восемь детей, но трое из них умерли от скарлатины в 1916 году.
Глава семьи был мелким предпринимателем и вместе с братьями владел артелью по выпечке хлеба и кинотеатром. Таня была совсем крошечной, когда семью раскулачили, отобрав всё имущество и выселив за 101 километр от родного города. Отец Тани, не выдержав суровых испытаний, умер от рака в 1936 году.
Спустя время семья смогла вернуться в Ленинград, где стала активно налаживать быт. Поскольку отец был «лишенцем», для детей Савичевых была закрыта возможность получить высшее образование и вступить в комсомол. Поэтому старшие братья и сестры были вынуждены устроиться работать на местные фабрики.
Савичевы были очень музыкальными и в свободное время проводили домашние концерты: братья играли на музыкальных инструментах, а сёстры пели.
В. Воскобойников «Таня Савичева»
В нашей Солнечной системе есть малая планета № 2127 по имени TANYA. Так назвали её астрономы в честь девочки Тани, которая жила в блокадном городе.
Когда началась блокада, Тане было одиннадцать лет. Она жила вместе с родственниками на 2-й линии Васильевского острова в доме № 13. Старшая сестра Тани Женя работала инженером на заводе. Старший брат Лёка, то есть Леонид, строил корабли. Два брата Таниного отца, дядя Вася и дядя Лёша, работали в книжном магазине. Ещё была мама Мария Игнатьевна и бабушка Евдокия Григорьевна. Обе они вели хозяйство большой семьи. И был рыжий кот Барсик — тоже член семьи.
На день рождения Тане подарили блокнотик. Этот блокнотик стал её дневником.
28 декабря 1941 года Таня сделала в нём первую запись:
«Женя умерла 28 декабря в 12.00 час. утра 1941 года».
Умирая от голода, Женя плакала и умоляла похоронить её в гробу: она боялась, что в глаза ей попадёт земля. Семья собрала всё ценное и за большие деньги купила гроб. В тот день соседи зарезали своего кота и сварили суп. Вкусный мясной запах разносился по всей лестнице. «Мы нашего Барсика есть не будем», — проговорила мама. Но через несколько дней кот исчез. Скорей всего, его съел кто-то другой.
Следующей умирала бабушка. Она уговаривала родных сразу её не хоронить, а никому не говорить, оставить в холодной комнате и получать за неё по карточкам хлеб. «Вы не бойтесь, я тихонечко там полежу», — шептала бабушка, теряя сознание. И Таня сделала новую запись:
«Бабушка умерла 25 янв. в 3 ч. дня 1942 г.».
Лёка, который носил очки с толстенными линзами, перед войной сам смастерил приёмник. Брат любил рассказывать про мировое достижение науки — телевидение и уверял, что когда-нибудь люди будут смотреть идущие в театре пьесы у себя дома. Таня не очень-то верила в такие чудеса.
«Лёка умер 17 марта в 5 час. утра 1942», — сделала Таня следующую запись.
У дяди Васи, кроме стола и кровати, ничего не было — пространство в комнате занимали книги.
Эти книги дядя Вася жёг в блокадную зиму, и у печки собиралась вся семья. На Новый год он подарил Тане «Мифы Древней Греции».
«Дядя Вася умер 13 апр. 2 ч. ночи 1942», — записала весной Таня.
А дальше шли такие записи:
«Дядя Лёша 10 мая в 4 ч. дня 1942».
«Мама 13 мая в 7.30 утра 1942».
«Савичевы умерли. Умерли все».
«Осталась одна Таня».
Мама держалась дольше всех взрослых. Она переживала, что оставит Таню одну. Но уже не вставала. И Таня сама отправилась на рынок, выменять дорогие книги на луковицу. Она надеялась, что, если мама съест луковицу, витамины помогут ей поправиться. Но мама уже не могла есть…
— Как умру, ты сразу иди к дворнику. А потом — к тёте Дусе, родственнице нашей, — еле слышно сказала мама.
Таня так и сделала. И её удалось вывезти из блокадного города в Нижегородскую область, в селение Шатки. Только болезни, полученные в голодную зиму, нагнали её и там.
Теперь в этом месте стоит ей памятник.
А дневник блокадной девочки стал важным обвинительным документом на международном суде — Нюрнбергском процессе — там, где судили гитлеровских генералов, нацистских преступников.
Но только не все умерли Савичевы! Не все! У Тани была ещё одна старшая сестра — Нина Николаевна Савичева. Вместе с заводом она уехала в эвакуацию. Письма оттуда не приходили, и её тоже считали умершей. Однако она выжила и вернулась после войны в родной город. Она и нашла печальный дневник младшей сестрёнки. И передала его в музей.
Теперь на том доме, где жила обыкновенная девочка Таня, есть мемориальная доска.
Последние дни жизни
Потеряв всю семью, Таня отправилась к двоюродной тетке. Та оформила на неё опекунство, но в итоге отдала в детдом. Среди 125 детей Таня оказалась единственным ребёнком, больным туберкулёзом.
Зимой 1944 года тяжело раненый Михаил смог вернуться в Ленинград, где узнал о гибели семьи. Ему удалось отыскать адрес детдома, где числилась Таня, и он узнал, что сестра тяжело больна энцефалитом — воспалением головного мозга.
Болезни, терзавшие Таню, стали прогрессировать. Девочку перевезли в дом инвалидов, однако ничем не могли ей помочь. У неё начались проблемы с речью, а вскоре она уже не могла самостоятельно передвигаться, у неё пропало зрение.
Не выдержав тяжёлой борьбы с недугами, Таня скончалась 1 июля 1944 года в возрасте 14 лет. Официальной причиной смерти девочки стал туберкулёз кишечника.
Последние дни жизни Тани скрашивала трогательная забота санитарки Анны Журкиной, которая не оставляла девочку наедине со своей бедой. После смерти Тани она в течение долгих лет ухаживала за её могилой, на которой впоследствии был установлен памятник.
Краткую биографию Тани Савичевой изучают в школах, а её дневник выставлен в музее истории Ленинграда.
«Осталась одна Таня»
Свой первый страшный день Таня провела у своей подруги, Веры Афанасьевны Николаенко, которая жила вместе с родителями этажом ниже Савичевых. Вера была на год старше Тани и девочки общались по-соседски. Во время Блокады Вера с Таней не виделись. Вера почти не выходила из дома и не знала, что происходит у соседей. Но утром 13 мая 1942 года Таня пришла к ним сама. Таня пробыла у Николаенко весь тот день и осталась на ночь.
Страницы дневника
Таня пошла к бабушкиной племяннице тёте Дусе — Евдокии Петровне Арсеньевой. С собой Таня прихватила стоявшую у них дома палехскую шкатулку, в которой хранились мамина свадебная фата и венчальные свечи. Теперь же вместе с ними там лежали шесть свидетельств о смерти и блокнот Нины. Тётя Дуся взяла опекунство над Таней и перевезла в свою комнату на хранение многие вещи Савичевых. В то время она отрабатывала на заводе по полторы смены без отдыха и, уходя на работу, отправляла девочку на улицу, а комнату запирала на ключ. Делалось это исключительно по благим намерениям, так как Таня к тому моменту уже сама была окончательно истощена и для неё же было лучшим пребывание на свежем воздухе. Несмотря на то, что уже стоял май, девочка, как и все те ленинградцы, страдавщие дистрофией, ощущала озноб и ходила в зимней одежде. Нередко случалось, что вернувшись домой тётя Дуся заставала Таню спящей прямо на лестнице.
Нюрнбергский дневник — правда или миф?
Существует миф, будто блокадный дневник Тани Савичевой сыграл важную роль при вынесении вердикта нацистским преступникам на Нюрнбергском процессе. Получается, якобы девочка страдала не напрасно, так как ее записи поспособствовали наказанию военных преступников. Приводим аргументы:
- В реальности блокадный дневник в обвинительных приговорах Нюрнбергского процесса участвовать не мог, так как подобную рукопись маленькой девочки посчитали бы сомнительным доказательством на важнейшем судебном слушании.
- К тому же, после вынесения обвинительного приговора, как и другие улики он бы остался в местном музее Нюрнберга, а не хранился в Санкт-Петербурге по сей день.
- В 1945 году Нина приняла решение передать дневник в музей «Героическая оборона Ленинграда». Однако во время сталинских репрессий, развернувшихся в конце 40-х годов, он был уничтожен. Поэтому семейная реликвия была перенесена в музей истории Ленинграда, и хранится там по сей день. Получается, что дневник вовсе и не покидал город.
- Таня Савичева не единственная, кто написала подобный дневник во всем Ленинграде. В Петербургских музеях хранится несколько десятков подобных тетрадей и блокнотов, но почему-то именно Танин рассматривали на Нюрнбергском процессе, и именно его мы вспоминаем до сих пор.
Дядя Лёша
25 апреля эвакуация по Дороге жизни была прекращена. 4 мая 1942 года в Ленинграде открылось 137 школ. К учёбе вернулись почти 64 тысячи детей. Медицинский осмотр показал, что из каждых ста лишь четверо не страдали цингой и дистрофией.
Таня в свою школу № 35 уже не вернулась, потому что теперь на ней лежала забота о матери и дяде Лёше, которые к тому моменту уже окончательно подорвали здоровье. Алексею к тому моменту уже был поставлен диагноз — третья степень алиментарной дистрофии и при этом запущенная. Его не могла спасти даже госпитализация. Дядя Алексей умер в возрасте 71 года 10 мая. Страница на букву «Л» уже была занята Лёкой и поэтому Таня пишет на развороте, слева.
Но то ли сил уже не хватало, то ли горе полностью переполнило душу исстрадавшейся девочки, потому что на этой странице слово «умер» Таня пропускает: «Дядя Леша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»
Интересные факты
- Могила Тани Савичевой находится в городе Шатки Нижегородской области, где она недолго жила до момента своей смерти.
- На месте захоронения маленькой блокадницы воздвигли памятник, состоящий из барельефа с изображением девочки и страницами ее дневника.
- Известный композитор Евгений Дога написал песню «Баллада о Тане Савичевой» на стихи Виктора Гина, которую трогательно исполнила Эдита Пьеха.
- Советский астроном Людмила Черных открыла астероид и назвала его «2127 Таня». Цифры является порядковым номером космического тела.
- Музей Тани Савичевой открыли в той школе, где она училась до войны.
Блокада
К началу войны Савичевы жили всё в том же доме № 13/6 на 2-й линии Васильевского острова. Таня вместе с матерью, Ниной, Леонидом, Мишей и бабушкой Евдокией Григорьевной Фёдоровой (в девичестве — Арсеньевой, родилась в 1867) жила на первом этаже в квартире № 1. Женя к тому моменту успела выйти замуж за мужчину по имени Юрий Николаевич Путиловский и переселиться с Васильевского острова на Моховую улицу (дом № 20, квартира № 11), однако, у них не заладились отношения и они развелись, но, несмотря на развод, Женя не вернулась домой, а продолжала жить на Моховой и наведывалась домой, в основном, по воскресеньям. Этажом выше в доме № 13/6 жили два дяди Тани: Василий и Алексей. После ликвидации «Артели» они сменили профессию: Василий стал директором магазина «Букинист» на Петроградской стороне, а Алексей до пенсии работал заводским снабженцем. Их брат Дмитрий умер ещё до начала войны, а его жена, Мария Михайловна Савичева, скончалась в феврале 1942 года в возрасте 46 лет (похоронена на Пискарёвском кладбище).
В конце мая 1941 года Таня Савичева закончила третий класс школы № 35 на Съездовской линии (ныне Кадетская линия) Васильевского острова и должна была в сентябре пойти в четвёртый.
Лето 1941 года Савичевы планировали провести в селе Дворищи под Гдовом у Чудского озера у сестры Марии Капитолины, у которой жили ещё два брата Николая: Григорий и Гавриил. 21 июня Михаил сел на поезд, отправляющийся в Кингисепп. Через две недели, отпраздновав день рождения бабушки, туда должны были отправится Таня с мамой. Леонид, Нина и Женя собирались приехать в Дворищи в зависимости от того, когда кому из них дадут отпуск на работе. В день нападения Германии на СССР 22 июня их бабушке Евдокии Григорьевне исполнилось 74 года. Узнав о начале войны, Савичевы решили остаться в городе и помогать армии.
Фотография Тани Савичевой без фотокоррекции.
Эвакуация
Евдокия Петровна Арсеньева сняла с себя опеку над Таней и оформила её в детский дом № 48 Смольнинского района, который готовился тогда к эвакуации. Детский дом №48 в составе 125 детей (в том числе и Тани) был отправлен в расположенный неподалёку от Шатков посёлок Красный Бор. Там их разместили в одном из зданий средней школы, где они должны были пройти 2-х-недельный карантин. Как следует из акта обследования условий жизни воспитанников детского дома, все 125 детей были физически истощены, но инфекционнобольных насчитывалось лишь пятеро. Один малыш страдал от стоматита, трое болели чесоткой, ещё один — туберкулёзом. Случилось так, что этим единственным туберкулёзным больным и оказалась Таня Савичева.
Таня со своей тётей и двоюродным братом
Таню не допускали к другим детям, и единственный человек, который с ней общался, была приставленная к ней медсестра Нина Михайловна Середкина. Она делала всё, чтобы облегчить Танины страдания. Но Таня была настолько слаба, что в начале марта 1944 года её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов в селе Понетаевка, что было в 25 километрах от Красного Бора, хотя и там ей не стало лучше. По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным, и поэтому через два месяца 24 мая Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы, где за ней до последнего дня ухаживала санитарка. Прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение, да ещё костный туберкулёз, которым Таня переболела в раннем детстве, сделали своё дело. Из всех прибывших тогда детей детского дома № 48 не удалось спасти только Таню Савичеву. Её часто мучили головные боли, а незадолго до смерти она ослепла. Таня Савичева умерла 1 июля 1944 года в возрасте 14-ти с половиной лет от туберкулёза кишечника.
Мемориальная доска на доме, где жила Таня
Когда девочка умерла, Журкину отправили в областной центр за дезинфицирующими материалами. Ехать ей пришлось на крыше вагона и так же возвращаться назад с двумя мешками хлорки. Оказавшись в Таниной палате, она увидела, что её кровать уже пуста. Выяснилось, что в тот же день Таню, как безродную, похоронил больничный конюх. Он показал Журкиной место на поселковом кладбище. Рядом с этим местом были похоронены родные Анны Михайловны. С того же года она стала ухаживать и за Таниной могилой.
Могила Тани Савичевой