ОПЕРАЦИЯ В ОВРУЧЕ
Диверсанты ходят ночью, потому что лишнее внимание им ни к чему. А днем отсиживаются в лесах или у надежных людей
Однако бывает, что приходится искать приюта, полагаясь на свое чутье и удачу. Так было и в этот раз. Уже светало, надо было искать укрытие. Понаблюдав некоторое время за домом на краю села, Алексей дал команду: «Вперед!»
Хозяин дома оказался бывшим старшиной Красной армии. Слово за слово, и вдруг, как будто между прочим: «А знаешь, у меня родственник в Овруче в гебитскомиссариате работает».
Оккупировав Украину, гитлеровцы разделили ее на области и районы, и это деление не всегда совпадало с советским. Например, столицей рейхкомиссариата «Украина» был не Киев, а Ровно. Заштатный Овруч стал административным центром округа (геби-та), включавшего в себя всю Житомирскую область, часть Киевской и даже кусок Белоруссии. Оккупационная администрация и все службы разместились в четырехэтажном здании бывших казарм, там же квартировало и все начальство. По периметру вокруг ге-битскомиссариата — колючая проволока, охрана, в самом городе — гарнизон 10 000 человек, при въезде — полицейские блокпосты.
У Алексея загорелись глаза: «Встречу с ним организуешь?» — «Да хоть сейчас. Садись на телегу и поехали. Сегодня на блокпосту знакомые полицаи стоят, скажу, что ты мой родственник. Поехали?» Хозяин пытливо смотрел на Алексея: как тот отреагирует на предложение отправиться прямо к черту в пасть? Ботян скинул с плеча автомат, положил его на стол. Расстегнул и снял портупею, вынул из кобуры парабеллум и засунул под рубаху за пояс, в карманы — по гранате: «Поехали».
14 сентября в Овруч прибыла из Берлина группа «специалистов по борьбе с партизанами» с целью помочь местным органам наладить борьбу с «бандитами».
Съехалось начальство из районов и соседних областей. В 9 часов вечера, когда в гебитскомиссариате гости из Берлина делились своим опытом, окрестности Овруча сотрясло от взрыва. В Берлин «специалисты по борьбе с партизанами» вернулись в гробах.
Страницы, страницы — сколько же подобных операций на счету этого человека? Еще одна страница, в глаза бросается напечатанное крупными буквами «Краков».
Нелегал
Уже по окончании Великой Отечественной войны Ботян по линии советской разведки был направлен на нелегальную работу в Европу. Затем занимался обучением и подготовкой бойцов специальных подразделений, передавая им свой богатейший опыт, сам принимал участие в ряде операций, подробности которых вряд ли когда-нибудь станут известны…
kremlin.ru
Героем Российской Федерации он стал в 2007 году, на своё девяностолетие.
Заслуги полковника Службы внешней разведки Алексея Ботяна отмечены орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденом Мужества, двумя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени и Отечественной войны I степени, многими медалями, нагрудным знаком «Почётный сотрудник госбезопасности». Героем Российской Федерации он стал в 2007 году, на своё девяностолетие. С опозданием в шесть десятилетий.
Капрал
Алексей Ботян родился в Российской империи 10 февраля 1917 года. Его «родовое гнездо» — деревня Чертовичи находилась в семидесяти восьми верстах от Минска и примерно в десяти километрах от линии фронта, разделявшей армии России и Германии. Однако после неудачного похода Красной Армии на Варшаву эта территория отошла к Польше, так что детство и юность Ботяна проходили за границей, можно сказать, на чужбине. Хотя и сегодня он с некоторой долей ностальгии вспоминает те далёкие времена и патриархальную сельскую жизнь: как работал на огороде, рыбачил, охотился, пас скотину, как подпольно гнал самогон, чтобы выручить деньги на велосипед. Потом было педагогическое училище, но поработать по специальности не получилось, поскольку в отцовском хозяйстве нужны были рабочие руки.
Фото из личного архива
В феврале 1939-го белорус Алексей Ботян был призван в польскую армию.
Служба у Ботяна пошла успешно, так что ещё до окончания обучения он получил первое унтер-офицерское звание — капрал. А вскоре, в августе, его 3-й дивизион зенитной артиллерии перебросили на западную границу в район Познани уже в качестве боевого подразделения. Там и началась для Ботяна война.
Самолёты люфтваффе бомбили не только военные объекты и колонны войск, но и мирные города, и толпы обезумевших от ужаса беженцев. Бомбили безжалостно и страшно. Гитлеровцы стремились не только разгромить, но и психологически подавить поляков.
Зенитчики приняли бой, когда над ними внезапно появились бомбардировщики с чёрными крестами на крыльях. «Юнкерсы» с нарастающим воем пикировали прямо на батарею.
Фото из архива
Немецкие «Юнкерсы» над Польшей.
Конечно, поначалу было безумно страшно. Казалось, что каждая бомба летит на твоё орудие, на тебя, — но в горячке боя страх исчез довольно скоро. Откуда-то появлялось осознание, что если ты будешь делать всё быстро и правильно, то успеешь сбить этот проклятый воющий самолёт раньше, нежели он сбросит бомбы. И получилось. Ботян увидел, как снаряды его орудия прошили бомбардировщик, который вдруг вздрогнул, окутался чёрным дымом, попытался отвернуть в сторону, но не смог и, резко снижаясь, полетел к земле. Так был открыт его боевой счёт. Но долго предаваться боевому восторгу не удалось, потому как на позицию «Бофорсов» накинулись другие самолёты, и всё повторилось. Потом, когда налёт завершился, поступила команда сниматься с позиций и продолжать отступление — приближались немецкие танки, возникла опасность окружения.
А 17 сентября 1939 года было официально объявлено, что «в связи с развалом польского государства, ускоренным военным столкновением между Польшей и Германией», правительство СССР приняло решение «принять под свою защиту угнетённое единокровное население Западной Белоруссии и Западной Украины». Так начался освободительный поход Красной Армии, войска которой в тот же день перешли советско-польскую границу.
Фото из архива
Красная армия перешла советско-польскую границу.
Военнопленный
Оказавшиеся «между двух жерновов» польские войска получили приказ уходить в Румынию через территорию Западной Украины. Но на подходах к Львову зенитчики Ботяна увидели немецкие части, которые попытались их задержать. Произошло несколько стычек, которые закончились не в пользу германцев. Когда же до румынской границы оставалось не более полусотни километров, зенитчики наткнулись уже на красноармейские подразделения. К счастью, в этом скоротечном боевом столкновении с обеих сторон обошлось без убитых. Нескольким раненным полякам тут же оказали необходимую медицинскую помощь. Никакой злобы, даже простого недоброжелательства со стороны красноармейцев польские солдаты не почувствовали, будто и не было перестрелки.
Некоторое время пленные польские военнослужащие обитали в наскоро оборудованном полевом лагере, а потом их стали усаживать в теплушки и отправлять, как предполагали солдаты, в Сибирь. Охрана, припоминает Ботян, была минимальной — один красноармеец дежурил у дверей, другой находился в конце вагона. Перспектива «убирать снег в Сибири» Алексея его явно не привлекала и он решил бежать. Дождавшись, когда поезд замедлил на подъёме ход, Ботян подошёл к часовому у дверей и сказал, оглядываясь в темноту вагона, что там затеяли драку: «Успокой их, пожалуйста!»
Фото из архива
Пленные польские военнослужащие в полевом лагере.
УНТЕР-ОФИЦЕР ПОЛЬСКОЙ АРМИИ
Он родился в 1917 году в Западной Белоруссии, отошедшей в 1921-м к , поэтому нет ничего удивительного, что Алексей свободно говорил по-польски. Отец был столяром, ездил на заработки в Германию, Аргентину, обучил сына немецкому языку и сумел дать образование — в 1935 году Алексей получил специальность учителя начальных классов.
В 1939-м юношу призвали в армию. В призывной комиссии здраво рассудили, что негоже грамотного новобранца отправлять рядовым в пехоту, и определили в подофицерскую школу, откуда Алексей вышел командиром зенитного расчета с нашивками капрала.
Война для Ботяна началась 1 сентября 1939 года, когда зенитный расчет под его командованием вступил в бой и сбил «юнкере». Далее три недели боев, еще два сбитых самолета, отступление до Львова. Тут зенитчики увидели солдат с красными звездами на пилотках, которым после короткой словесной перепалки сдались.
Пленных погрузили в вагон и повезли. Ночью Алексей сориентировался по звездам: эшелон шел на восток. «Э-э-э, нет, — подумал парень, — мне в другую сторону». Он и несколько его товарищей выломали доску и начали выпрыгивать из вагона. Уже на следующий день идущего домой капрала задержал патруль. Алексей опять сбежал. Вот так, с приключениями и двумя побегами, он добрался домой, придя в родную деревню при полном параде: в форме с неспоротыми унтер-офицерскими нашивками.
На вновь приобретенных землях советская власть в первую очередь начала организовывать школы. Понадобилось огромное количество учителей. Алексей предложил свои услуги, его направили на курсы советских учителей и по окончании назначили директором школы. А в мае 1941-го к нему «пришли».
Бывший унтер-офицер, отец был в и , свободно говорит по-польски и по-немецки, дважды бежал из советского плена… Читатель, привыкший к статьям о «преступлениях кровавой гэбни», уже ждет рассказа об аресте, скором суде и заключении в ГУЛАГ молодого белоруса… Так вот нет.
Кто-то прочел его анкету совсем по-другому: младший офицер, имеет военный опыт, свободно говорит на польском и немецком языках, смел и предприимчив (дважды бежал). Такие ребята нам во как нужны! Алексею предложили работу в органах, он сказал «да» и в мае прибыл в Москву на учебу в Высшую школу НКГБ СССР.
Подавляющее большинство курсантов были с «оккупированных» территорий: с Западной , Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии — территориальным органам нужны были люди, владевшие языками и знакомые с местной спецификой. Молодые люди учились, а преподаватели тем временем к ним присматривались, отмечая тех, кто способен на большее.
Три спасителя
…В мае 1941-го направленный на учёбу в Высшую разведшколу, Алексей Ботян уже в июле был зачислен в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) 1 . А в 1942-м направлен в западные районы Белоруссии и Украины, в тыл врага, в должности заместителя по разведке командира партизанского соединения Виктора Карасёва.
Титульный лист анкеты и биография Ботяна с 1925 по 1943 год
Уже тогда «Алексейка», как называл его командир, обнаруживал свойство притягивать к себе людей, быть любимцем всего коллектива. Но заметим, что первое офицерское звание — младший лейтенант — он получил не так уж быстро. Ещё осенью 1943 года, организовав подрыв здания гебитскомиссариата (оккупационной администрации) в Овруче — акция и по сей день является диверсионно-разведывательной «классикой», — Ботян оставался по линии ОМСБОН простым бойцом, а по чекистской — оперативным сотрудником без звания.
По словам руководителя пресс-бюро СВР России Сергея Иванова, сам образ «спасителя Кракова» появился не «сверху», а «снизу», родившись в журналистской среде вскоре после рассекречивания разведчика. Творческие люди полюбили Алексея Николаевича всей душой, как и его боевые товарищи, коллеги по Первому главному управлению (ПГУ) КГБ при Совете Министров СССР, а также офицеры спецрезерва — слушатели Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС). Неудивительно: как только выяснилось, что он оперировал в Краковском регионе, тут же вспомнился легендарный майор Вихрь, собирательный образ спасителя древней столицы Польши. Чекиста Алексея Ботяна стали считать уже третьим его прообразом — наряду с военными разведчиками Евгением Березнякоми Овидием Горчаковым.
Герой Советского Союза, бывший командир партизанского соединения имени Александра Невского Виктор Александрович Карасёв. Фото 1965 года
До сих пор спорят, с кого именно из них писал своего героя Юлиан Семёнов. Правильный ответ: ни с кого, а с чего — с архивных документов ГРУ Генштаба, с которыми писателю разрешил ознакомиться генерал Пётр Ивашутин, почти четверть века возглавлявший советскую военную разведку.
Впрочем, с изложенными там фактами Семёнов обращался вольно, что вполне допустимо для автора художественного произведения. Действовавший в Кракове Березняк в реальности не только остался жив, но и, по его же словам, никакой кабель не уничтожал, а лишь переправил схему минирования Кракова через линию фронта. Так или иначе, документы имели отношение только к одному из трёх разведчиков-прообразов майора Вихря — Евгению Березняку. С ним автор не встречался ни разу, а лишь разговаривал по телефону (а вот с Овидием Горчаковым дружил). Нет никаких сведений и о личных контактах Березняка с Ботяном. А ведь если сопоставить их биографии, то мистика какая-то получается… Оба — долгожители: Березняку года не хватило до столетнего юбилея, а Ботян, отметив его в 2017 году, ушёл из жизни в возрасте 103 лет! Оба, несмотря на свои подвиги, не были удостоены звания Героя Советского Союза, однако стали героями после его распада: Ботян — России в 2007 году, Березняк — Украины в 2001-м. Дальше ещё удивительнее. И Березняк, и Ботян по первой профессии были учителями. Ни у того, ни у другого в тылу врага не было задач спасать Краков. Оба находились в составе партизанских формирований. В воспоминаниях Березняка упомянута та часть Краковского региона, где базировалось партизанское соединение Ботяна. И Ботян, и Березняк наладили взаимодействие с польскими антифашистами, используя агентуру, внедрённую на строящиеся оборонительные объекты. И тот, и другой получали информацию от военных инженеров, работавших на немцев. Наконец, роль обоих разведчиков оспаривают польские историки, отказываясь признавать кого-либо из них «спасителем Кракова».