Николай i — История России

Николай I, запись на докладе шефа жандармов Орлова, 27 февраля 1848 года

Необходимо составить особый комитет, чтобы рассмотреть, правильно ли действует цензура и издаваемые журналы соблюдают ли данные каждому программы. Комитету донести мне с доказательствами, где найдёт какие упущения цензуры и её начальства, т. е. министерства народного просвещения, и которые журналы и в чём вышли из своей программы. Комитету состоять, под председательством генерал-адъютанта князя Меншикова (Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков (1787–1869) — генерал-адъютант, адмирал. В 1836–1855 годах занимал пост морского министра Российской империи, в 1831–1854 годах был генерал-губернатором Великого княжества Финляндского. Правнук светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова, одного из ближайших сподвижников Петра I. Участник Русско-турецких войн 1806–1812 и 1828–1829 годов, Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов. В александровские годы отличался либеральными взглядами, которые изменились в правление Николая I. Был назначен председателем цензурного Комитета 27 февраля 1848 года, на смену которому пришёл Комитет 2 апреля 1848 года.), из действительного тайного советника Бутурлина (Дмитрий Петрович Бутурлин (1790–1849) — генерал-майор, военный историк, председатель цензурного Комитета 2 апреля 1848 года, который называли также Бутурлинским комитетом. Участник Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов, Русско-турецкой войны 1828–1829 годов. С 1840 года — член Государственного совета. С 1843 по 1849 год — директор Императорской публичной библиотеки. Отличался крайне консервативными, охранительскими взглядами (по словам князя Петра Вяземского, «вследствие понятий его отсталых» был прозван «барынею 17-го столетия»); был противником доступного высшего образования, выступал за закрытие в России университетов.), статс-секретаря барона Корфа (Модест Андреевич Корф (1800–1876) — российский государственный деятель, законодатель. Обучался в Царскосельском лицее в одном классе с Пушкиным. С 1843 года — член Государственного совета. Входил в состав Комитета 2 апреля 1848 года (Бутурлинского комитета), в 1855 году стал последним его председателем. В 1849–1861 годах — директор Императорской публичной библиотеки, многое сделавший для её развития. В 1861–1864 годах — главноуправляющий Вторым отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии. Оставил обширные мемуары.), генерал-адъютанта графа Александра Строганова (Граф Александр Григорьевич Строганов (1795–1891) — российский военный и государственный деятель. Участник Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов, взятия Парижа, подавления Польского восстания 1830 года. Генерал-адъютант (1834), генерал-лейтенант (1840), генерал от артиллерии (1856). В 1839–1841 годах возглавлял Министерство внутренних дел Российской империи. С 1849 года — член Государственного совета. Был генерал-губернатором нескольких губерний, в том числе Черниговской, Полтавской, Бессарабии. Кавалер множества орденов. Был сторонником уравнения в правах еврейского населения с остальными подданными империи.), генерал-лейтенанта Дубельта и статс-секретаря Дегая (Павел Иванович Дегай (1792–1849) — правовед, сенатор, преподаватель права. Статс-секретарь (с 1834 года). С 1839 года служил во Втором отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии, разрабатывал проект Уложения о наказаниях. Входил в цензурный Комитет 2 апреля 1848 года (Бутурлинский комитет).).

Русская старина. 1903. № VII. С. 137–138.

Создание и деятельность[править | править код]

Его создание было вызвано революцией во Франции. Возникшие в России воления, князь А. С. Меньшиков назвал «подкопной работой либерализма», а М. А. Корф составил докладную записку, в которой указывал на вредное влияние двух журналов — «Отечественных записок» и «Современника». Для проведения ревизии цензурного ведомства немедленно был назначен «Комитет 27 февраля 1848 года» под председательством А. С. Меньшикова с членами: А. Г. Строгановым, Бутурлиным, Корфом и Дегаем; ему было поручено «рассмотреть, правильно ли действует цензура и издаваемые журналы соблюдают ли данные каждому программы». Этот временный комитет просуществовал всего один месяц; на его заседаниях был сделал вывод о неудовлетворительности цензурного контроля за содержанием российских периодических изданий и уже 2 апреля был основан постоянный комитет с Бутурлиным во главе и членами: Корфом и Дегаем. Он имел обязанностью представлять свои замечания и предположения императору.

Надзор Комитета распространялся на все печатные издания (в том числе объявления, приглашения и извещения), а также на литографируемые для учебных заведений пособия и руководства, ранее не подлежавшие цензуре

Особое внимание уделялось «скрытому» смыслу сочинений. Комитет был также органом высшего наблюдения за деятельностью цензурных установлений, имел право представления к служебным взысканиям для цензоров

Первоначально также осуществлял надзор за литературой духовного содержания: с конца 1849 года для рассмотрения замечаний по книгам духовного содержания на заседания комитета приглашался обер-прокурор Синода; с 1851 года эти вопросы были переданы в ведение Особого секретного комитета при Синоде.

Решения комитета первоначально требовали утверждения императора, но с 1852 года на рассмотрение императора представлялись только наиболее важные вопросы, в том числе изменение цензурного законодательства.

По докладам Комитета в 1848 году сослан в Вятку М. Е. Салтыков-Щедрин, в 1852 году выслан в Спасское-Лутовиново, за написанный им некролог о Н. В. Гоголе, И. С. Тургенев. В 1849 году Комитет заблокировал принятие нового цензурного устава, что привело к отставке министра народного просвещения С. С. Уварова. Были также запрещены: постановка комедии А. Н. Островского «Свои люди – сочтёмся»; издание «Московского сборника»; конфискован или тайно скуплен правительством ряд номеров российских журналов.

После смерти императора Николая I, по докладной записке М. А. Корфа, в связи с изменившейся ситуацией, 6 декабря 1855 года он был упразднён.

Распоряжение Николая I, отданное министру народного просвещения Сергею Уварову

Государь Император изволил обратить внимание на появление в некоторых периодических изданиях статей, в которых авторы переходят от суждения о литературе к намёкам политическим, или в которых вымышленные рассказы имеют направление предосудительное, оскорбляя правительственные звания или заключая в себе идеи и выражения, противные нравственности и общественному порядку. Вследствие сего Государь Император высочайше повелеть соизволил: созвать редакторов издаваемых Петербурге периодических изданий в особый высочайше учреждённый комитет и объявить им, что долг их не только отклонять все статьи предосудительного направления, но содействовать своими журналами правительству в охранении публики от заражения идеями, вредными нравственности и общественному порядку

Его Императорское Величество повелел предупредить редакторов, что за всякое дурное направление статей из журналов, хотя бы оно выражалось косвенными намёками, они лично подвергнутся строгой ответственности, независимо от ответственности цензуры.

Лемке М. К. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб.: тип. С.-петерб. т-ва печ. и изд. дела «Труд», 1904. С. 198.

Античный пример

«Цензор» — в современном понимании этого слова — государственный надсмотрщик за культурой. Слово пришло из республиканского Рима. Эту должность там учредили ещё в 434 году до нашей эры, и к редактированию произведений искусства в угоду казённым интересам она никакого отношения не имела. Цензор осуществлял ценз — важнейшую для функционирования Римской республики работу: перепись населения с оценкой имущества граждан для разделения их на сословия. От её итогов зависело, например, кто имеет право голоса, а кто — право быть избранным на ту или иную государственную должность. Со времён Октавиана Августа должность цензора стал принимать на себя император.

Беседа императора Николая I c А. С. Пушкиным в Чудовом монастыре Московского Кремля, состоявшаяся в 1826 году. Илья Томилов, 2013 год. («Дилетант»)

Николай I действовал по примеру первых римских императоров. Он именно что возложил на себя эти обязанности. И, надо сказать, честно отработал цензором лучших произведений русской литературы, сотворённых в его эпоху. Следил он отнюдь не только за Пушкиным, которого не стало через десять лет после того самого разговора. Стоит отметить, что в 1828 году внутри Министерства народного просвещения, при прямом участии Николая, было создано Главное управление цензуры, в подчинении которого находился созданный ещё Екатериной Петербургский цензурный комитет. Однако наличие этих структур не мешало императору лично «досматривать». Иными словами, любая книга, прошедшая через цензурный комитет, управление цензуры и Министерство просвещения, могла затем оказаться на столе у Николая. Стоит ли говорить, что это обстоятельство мотивировало цензоров к удвоению их усилий и ужесточению санкций в отношении читаемых ими текстов?

Образовательная цензура при Александре I

Довольно либеральный цензурный устав 1804 года быстро вступил в противоречие с действительностью. Всё более склонявшийся к консерватизму император выпускал постановления, противоречившие его же собственному изначально реформаторскому курсу. Так, хотя цензурное ведомство относилось к Министерству просвещения, полиция уже с 1811 года получила право следить за книгопродавцами, издателями, периодикой, театром и даже препятствовать распространению уже разрешенных изданий. Позднее свои комитеты по просмотру готовящихся к печати рукописей появились почти в каждом ведомстве.

Степан Семенович Куторга. Зоолог и минералог, профессор. Действительный статский советник. Был цензором с 1835 по 1848 год. Источник

Особенно усилилась реакция в годы правления Александра после Наполеоновских войн. Среди высших чиновников от образования тогда оказалось немало обскурантистов и казнокрадов. Например, попечитель (что-то вроде нынешних региональных министров науки и культуры, только подчинявшихся напрямую центру) Казанского учебного округа Михаил Магницкий. Он запомнился своим предложением закрыть Казанский университет и даже сравнять его здание с землей, а также нелюбовью к массовому просвещению.

Может быть интересно

Не лучше был петербургский попечитель Дмитрий Рунич, который в 1820–1821 годах устроил «разгром» местного университета. По его доносам за обвинения в атеизме были уволены 12 профессоров, а двое и вовсе пошли под суд. Ушел в отставку в знак протеста и защищавший преподавателей ректор Михаил Балугьянский. Вот как Рунич отозвался о книге одного из уволенных профессоров Александра Куницына «Право естественное»:

Преподавание естественного права Рунич с Магницким предлагали запретить полностью.

Характерна и реплика, которую произнес на заседании Главного управления училищ в 1824 году только вступивший в должность министра просвещения Александр Шишков:

Деятельность таких просветителей легла на благодатную почву. В российском обществе всё больше рассуждали о необходимости перемен в стране. В Европе (Испании, Португалии, Неаполе, Пьемонте, а также Греции в составе Османской империи) развернулись революции и национально-освободительные движения. А император всё сильнее опасался заговоров: как мнимых, так и настоящих.

Показательной стала история закрытия ланкастерских школ (в них учителю помогали наиболее способные ученики). Началось всё с попытки бунта солдат лейб-гвардии Семеновского полка в 1820 году. Хотя те были недовольны самоуправством нового командира, козлом отпущения в ходе расследования стали центральная и полковая ланкастерские школы — их обвинили чуть ли не в связи с революционерами в Европе и закрыли.

Федор Иванович Тютчев. Поэт, мыслитель, переводчик, дипломат, консервативный публицист. Тайный советник. Был цензором с 1848 по 1857 год. Источник

Не успела улечься «семеновская история», как у преподавателя Кишиневской дивизионной ланкастерской школы Владимира Раевского обнаружили запрещенные учебные материалы. В них нашли «страшные» слова: «свобода», «равенство», «конституция»; а также имена республиканцев: Брута, Кассия, Вашингтона, Мирабо и др. Вообще Раевский был таким «протодекабристом»: называл на занятиях российский режим деспотическим, говорил, что между солдатами и офицерами должно быть братство.

К тому времени власти уже были в курсе зреющего заговора среди декабристских обществ. Знали они и о том, что декабристы учреждали свои ланкастерские школы и вели через них политическую агитацию.

Итог: в 1820-х годах император перестал давать разрешения на создание училищ по ланкастерской методе, а действующие постепенно закрылись сами. Естественно, среди них были и те, что с декабристами никак связаны не были. Прогрессивный (по тем временам) метод начального обучения так и не прижился.

Коснулась цензура и самого процесса обучения. Так это описывал историк, цензор и профессор Санкт-Петербургского университета Александра Никитенко:

Александр Васильевич Никитенко. Тайный советник. Был цензором с 1833 по 1859 год, дважды сидел в карцере за пропуск недозволительных сочинений. Портрет работы Ивана Крамского. Источник

Российское государство и цензура

Цензура в широком смысле — это социокультурная система, предназначенная для контроля над созданием, распределением, хранением и потреблением информации и действующая в соответствии с потребностями и интересами организующей ее властной инстанции; в узком смысле — система надзора за печатью и СМИ, музыкальными и сценическими произведениями и их исполнением, произведениями изобразительного искусства и т. п., организованная светской или духовной властью с целью борьбы против распространения идей и сведений, которые признаны недопустимыми или опасными.

Большая российская энциклопедия

Цензура в России существовала издревле — списки запрещенных книг известны с XI века. Одним из первых самостоятельных цензурных документов стал «Стоглав», принятый при Иване Грозном в 1551 году. Согласно ему неисправленные рукописи (при переписке смысл книг искажался) подлежали изъятию. Под эти правила конфискации подпали и тексты последователей тех учений, которые православная церковь считала неортодоксальными. Во многом поэтому за границу бежал российский первопечатник Иван Федоров.

Затем русские цари боролись с «латинским влиянием», изымая и уничтожая иностранную литературу. Еще — с широко распространившимися и популярными в народе лубочными картинками, на которых «печатают… развращенно образ Спасителя нашего Иисуса Христа».

Основатель империи Петр I лично и с помощью помощников отсматривал сотни рукописей и первую печатную российскую газету «Ведомости». Позднее цензурой занималась Академия наук, а затем Сенат (светские сочинения) и Синод (духовные).

Лишь при Екатерине II цензура стала превращаться в систему. Сначала она была довольно либеральной, но к концу правления императрицы обернулась ссылкой Александра Радищева в Сибирь и сожжением тиража его повести «Путешествие из Петербурга в Москву». Такая же судьба постигла книги издательства Николая Новикова и писателя Якова Княжнина. А закончилось всё и вовсе высочайшими постановлениями об изъятии сочинений «против закона, доброго нрава, нас самих и российской нации» и запретом частных (вольных) типографий.

Своеобразным чемпионом по цензурным инициативам стал Павел I, который, несмотря на острую нелюбовь к инициативам матери, только ужесточил внедренный при ней контроль за печатью.

Иван Давыдов «О назначении русских университетов и участии их в общественном образовании»

…Мысли об университетах, пускаемые в общественное обращение людьми поверхностными, уничтожаются историческими доводами и статистическими выводами. Разливать благотворный свет современной науки, немеркнущий в веках и народах, хранить во всей чистоте и богатить отечественный язык, орган нашего православия и самодержавия, содействовать развитию народной самобытной словесности, этого самопознания нашего и цвета жизни, передавать юному поколению сокровища мудрости, освящённой любовью к вере и престолу, — вот назначение русских университетов и участие их в общественном образовании. Они, как мир Божий, которому служат зерцалом, никогда не стареют, a лишь только обновляются и совершенствуются. Под их сенью воспитываются и учёные, и писатели, и мужи государственные. От кафедр университетских разливается свет народного образования в училища всех ведомств. Отсюда образованные, благородные юноши ежегодно исходят на верное служение обожаемому Монарху.

Современник. 1849. № 3. С. 37–46.

* * *

Статья Ивана Давыдова (Иван Иванович Давыдов (1794–1863) — филолог, философ, математик. Защитил диссертацию о роли Фрэнсиса Бэкона в науке. С 1822 года — ординарный профессор Московского университета, с 1843 по 1847 год — декан историко-филологического отделения философского факультета Московского университета, с 1841 года — член Академии наук, с 1847 года — директор Главного педагогического института. В 1849 году по предложению министра народного просвещения Уварова написал статью в защиту университетского образования, вызвавшую недовольство Николая I.) была инспирирована министром народного просвещения Сергеем Уваровым в защиту университетов от возможного закрытия; неудовольствие императора статьёй стало одной из причин отставки Уварова.

«Мрачное семилетие»

Устав Шишкова, как показало время, был «цветочками». «Ягодки» созрели, когда грянул 1848-й, год революций и народных восстаний, прокатившихся по Европе. Во Франции социальная стихия смела «короля-гражданина» Луи-Филиппа, на Сицилии — Бурбонов. Полыхал юг Германии, в Дании абсолютная монархия под давлением протеста сменилась конституционной. Николай I, «жандарм Европы», начал принимать дополнительные меры к тому, чтобы уберечь отечество от «революционной заразы».

Под запрет попали «Мёртвые души» и «Ревизор»

Наступил период, который позже назовут «мрачным семилетием». Эпоха «бутурлинского комитета», проверявшего уже прошедшие цензуру издания (его председатель, Дмитрий Бутурлин, как-то заметил, что если бы Евангелие не было такой известной книгой, то цензуре, конечно, нужно было бы исправить и её; современники не были уверены, что это шутка). Эпоха, когда просвещением командовал генерал Ширинский-Шихматов, требовавший, чтобы научные программы университетов были приведены в соответствие с церковными текстами.
То, что происходило вокруг литературы, историк цензуры Михаил Лемке метко назвал «цензурным террором». Под запрет попали ранее изданные гоголевские «Мёртвые души» и «Ревизор», равно как и некролог Гоголю, написанный Тургеневым. «О таком писателе преступно отзываться столь восторженно», — заметил главный цензор Петербурга и, разумеется, отставной военный Михаил Мусин-Пушкин. Тургенева выслали в родовое имение. От ещё больших проблем его спасло лишь заступничество Алексея Константиновича Толстого. На этом фоне подвигом выглядит деятельность Некрасова и Тютчева. Первый ценой колоссальных усилий спас репутацию «Современника», второй, будучи сам цензором по иностранной литературе, пропускал её с риском для карьеры, открывая российскому читателю возможность знакомиться с лучшими европейскими книгами.
Впрочем, закрытие «Современника», аресты Чернышевского и Писарева — всё это случилось уже при Александре II, несравнимо более либеральном правителе, нежели его отец. Такой вот парадокс.

«В свете не найдёшь ослов подобных двух»

Пожалуй, Николай был лучшим из цензоров Пушкина, ведь с императором поэт ещё как-то мог найти общий язык, чего не скажешь о чинах из петербургского цензурного комитета. Сегодня мы знаем их по едким эпиграммам, в которых Пушкин давал волю своим чувствам.

Николай был лучшим из цензоров Пушкина

Первым в ряду притеснителей стоял Иван Тимковский, человек мелочный и придирчивый. Он запретил к печати пушкинскую «Русалку», но стоило ему уйти в отставку, как оказалось, что он был не так и плох.
На смену Тимковскому пришла личность легендарная во всех отношениях: комитет возглавил Александр Красовский. Он вёл беспощадную борьбу со стихотворными метафорами, благодаря чему частенько становился героем эпиграмм Пушкина, Дельвига и Вяземского. Красовский был, можно сказать, искренним идиотом: дотошным, ревностно любящим своё начальство, но при этом абсолютно некомпетентным во вверенных ему вопросах.
Например, поэт Валериан Олин, плодовитый графоман, получил следующее замечание Красовского на свои «Стансы к Элизе», лирическое стихотворение, пересказ Вальтера Скотта: «Это значит, что автор не хочет продолжать своей службы государю, чтобы быть всегда со своей любовницей. Сверх сего, к блаженству можно приручаться только близ Евангелия, а не близ женщины». Умозаключение было спровоцировано такими строками:
О! Как бы я желал пустынных стран в тиши,
Безвестный, близ тебя к блаженству приручаться
И кроткою твоеймелодией души,
Во взорах дышащей, безмолвствуя, пленяться.
Справедливости ради надо отметить, что особенное рвение Красовский проявлял в отношении не столько российской, сколько зарубежной литературы, которую он считал очень вредной.
Пушкин посвятил цензорам отдельную эпиграмму.
Тимковский царствовал — и все твердили вслух,
Что всвете не найдёшь ослов подобных двух.
Явился Бируков, за нимвослед Красовский, —
Ну, право, их умней покойный был Тимковский!
Бои при печатном слове В 1824 году министром просвещения ненадолго стал адмирал Шишков, флотоводец, занявшийся публицистикой после окончания военной службы. Он выглядел консерваторомдаже на фоне Бенкендорфа и Дубельта. Как человек военный, Шишков исключительно уважал порядок и всячески пытался внедрять его в науку, образование и культуру. Его главнымдетищем стал цензурный устав 1826 года, должный, по словамего создателя, навсегда покончить с любой крамолой (современники, впрочем, шутили, что скорее он должен был покончить с литературой). Устав давал цензорамтакие широкие полномочия и вводил такое количество ограничений, что прижелании запретитьможно было вообще любое произведение. Отдельно устав обязывал цензора следить за тем, чтобы публикуемая информация «немогла ослабить преданности, верности и добровольного подчинения власти».

Большой совет цензурного олимпа: Апраксин, Тютчев, Муханов, Тимашев, Адлерберг. Карикатура 1860-х годов. («Дилетант»)

В 1836 году грянул скандал с Петром Чаадаевым и его «Философическими письмами». Ни призыва к мятежу, ни республиканской проповеди там не было, лишь меланхолическое сожаление, что история России «была наполнена тусклыми мрачным существованием без силы, без энергии, одушевляемым только злодеяниями и смягчаемым только рабством». За социальный пессимизм Петра Яковлевича объявили сумасшедшим, и сделал это лично император, начертав поверх чаадаевского текста: «статья, достойная умалишённого». Журнал «Телескоп», в котором появились крамольные «письма», закрыли, редактора журнала Николая Надеждина сослали в Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар).

Просвещение и образование

Николай I понимал, что декабристы почерпнули свои идеи из какой-то литературы, поэтому первые десять лет правления посвятил усилению надзора за книгами, гимназиями и университетами.

Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве
с крупнейшими российскими экспертами.

Еще 500 уроков по 15 направлениям, от истории
и архитектуры до здоровья и кулинарии на levelvan.ru/plus

посмотреть все уроки

Автор урока
Николай Могилевский
Кандидат исторических наук, доцент кафедры всемирной и отечественной истории МГИМО

В 1826 году вышел новый устав гимназий и училищ. До этого в школьном образовании была преемственная система — автоматический переход на следующий этап после окончания предыдущего. Николай разрывает эту преемственность. Теперь после начальных классов в гимназию нужно было снова поступать. И при принятии учеников упор делался в первую очередь на дворян.

В 1835 году вышел новый «Университетский устав», автором которого был министр Сергей Уваров. У университетов отняли почти всю автономию, должности сделали назначаемыми, хотя раньше они были выборными. Устав должен был «сблизить наши университеты с коренными спасителями началования русского управления».

У «Университетского устава» были и плюсы. Он восстанавливал преподавание философии, увеличивал срок обучения до четырех лет, при университетах учредили подготовительные курсы. Престиж студентов и учеников значительно возрастал, лучших отправляли на стажировки за границу.

️ Если студент хотел уйти из университета на государственную службу, то сразу получал 12-й чин Табеля о рангах (а не последний 14-й), а если был выпускником, то уже 10-й чин. Магистр (аналог нынешнего кандидата наук) получал 9-й чин, а доктор наук — 8-й. Кроме того, выпускникам университетов на государственной службе чины присваивались в полтора раза быстрее.

Ситуация изменилась в худшую сторону в 1850 году, когда место министра Уварова занял Платон Ширинский-Шихматов. Он считал, что обучение в университетах должно строиться «не на умствованиях, а на религиозных началах». А про философию он говорил, что «польза от философии не доказана а вред от нее возможен».

1. Университетский устав
2. Сергей Уваров
3. Платон Ширинский-Шихматов

Телеграм-канал
Level One

Вдохновляющие посты, новые запуски и подарки только для подписчиков

Цензуре Николай уделял еще более пристальное внимание. Давайте посмотрим на его преобразования в этой области.. В 1826 году был издан «Устав о цензуре», по которому создали Верховный Цензурный Комитет

Цензор должен был запрещать «любое произведение словесности, не только возмутительное против правительства, но и ослабляющее должное к ним почтение».

В 1826 году был издан «Устав о цензуре», по которому создали Верховный Цензурный Комитет. Цензор должен был запрещать «любое произведение словесности, не только возмутительное против правительства, но и ослабляющее должное к ним почтение».

Более того, было запрещено даже предлагать улучшения, потому что цензура касалась также «порицающих прямо или косвенно монархический образ правления, содержащее предложения преобразований государственного управления».

Против устава возмутились литераторы и прозвали его «чугунным». Власть пошла им навстречу и выпустила новый устав в 1828 году, по которому цензоров немного ограничили в полномочиях. Теперь их полномочия распространялись только на явно антимонархическое содержание.

В 1848 году появился Бутурлинский комитет. Его полное название было «Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений», но обычно его именовали по фамилии руководителя комитета Дмитрия Бутурлина.

Дмитрий Бутурлин