Испытание дорогой
Кроме голода войска Батыя и Субедея ждало еще одно испытание. К Новгороду и Смоленску монгольские полководцы намеревались выйти до наступления оттепели, но ранняя весенняя распутица застала их врасплох. Многочисленная орда, обремененная обозами и скотом, с трудом двигалась по раскисшей от таявшего снега и дождей земле. Овраги, густые леса и болота делали дальнейшее продвижение монгольской армии малоперспективным.
Конечно, у Батыя была возможность обойти непроходимые топи стороной, однако совершать многокилометровые обходные маневры у хана не было ни сил, ни желания. Наверное, при должном упорстве несколько десятков тысяч монгольских всадников все же добралось бы до Новгорода
Впрочем, для Батыя было очевидно, что захват столь важного в стратегическом плане города не стоил гибели половины его армии
На решение Батыя могла повлиять и длительная осада Торжка. Его жители серьезно измотали монголов, которые, приступив к штурму города 22 февраля 1238 года, смогли взять твердыню лишь 5 марта. Взбешенный полководец тогда в ярости предал Торжок огню и мечу. «Иссекли всех — от мужского полу до женского», – поведал летописец.
Завоеватель Руси и Восточной Европы
На курултаях 1235 и 1236 годов решалась судьба дальнейших завоеваний. Великий хан, представители его рода и совет степной аристократии приняли решение продолжить захват территорий с продвижением на запад. Иными словами, снаряжалась серьёзная военная экспедиция против «арасютов и черкесютов» (русских и жителей Северного Кавказа). Новообретённые земли предназначались Джучидам, но далеко не все участники курултая поддержали такое условие: в западный поход сыновья Чингисхана собрали и своих детей. Великий хан Угэдэй направил Гуюка и Кадана, Чагатай дал возможность проявить себя в походе своему сыну Байдару и внуку Бури, Толуй снарядил Мунке и Бюджек. Вслед за многочисленными родственниками отправился и сын Чингисхана Кулькан, и внучатый племянник великого завоевателя Аргасун. Бату в готовящемся походе поддержали родные братья — Орду, Шибан, Тангут и Берке. Правителя улуса Джучи считали старшим среди равных: многие его родственники с 1236 по 1239 год вели вполне самостоятельные военные компании против кипчаков, жителей русских городов и народов Северного Кавказа.
В 1236 году под ударами войска Батыя пал Болгар, а в декабре 1237 года началось разорение Руси. Чингизиды умело покоряли город за городом и одерживали блестящие победы над войсками русских князей. Знаменитая битва на реке Сити 4 марта 1238 года в европейских и персидских хрониках 13−14 веков не упоминается: существуют лишь сообщения о внезапном нападении монгольского отряда на стан великого князя Юрия Всеволодовича, который в итоге этой вероломной акции был схвачен и убит. Пятинедельная осада Торжка далась Батыю очень непросто: о рейде на север пришлось позабыть. И героическая оборона Козельска русскими ополченцами вымотала монгольского завоевателя. К апрелю 1238 года Батый уже продумывал структуру и организацию своего улуса.
Штурм Рязани 21 декабря 1237 года. (pinterest.ru)
Вторая фаза западного похода (1239−1242 гг.) началась со смен в руководстве военной кампании: нескольким чингизидам пришлось покинуть войско из-за конфликта с Батыем. Его родственники Гуюк, Бури и Аргасун на пиру, устроенном Бату, очень сильно возмущались тем, что хозяин пышного шатра с угощениями первый поднял чару и выпил её. Они полагали, что Батый им неровня и не имеет права выпить первым. В ответ на брань наглых родственников Джучиды привели ряд обоснований своих прав и отправили жалобу великому хану Угэдэю. Царевичи были жестоко наказаны, а Гуюк и вовсе отозван из похода на запад. Покоряя Чернигов, Киев, Галич и Владимир Волынский, Бату имел полный контроль над войском и военачальниками. План вторжения в Венгрию и Польшу в 1241 году был реализован учителем владельца улуса Джучи и старым боевым соратником Чингисхана Субэдэй-багатуром. Победа над венграми в битве на реке Шайо 11 апреля 1241 года принадлежала исключительно Бату. Весной 1242 года монголы повернули обратно.
Подводя итог деятельности Батыя как полководца и предводителя многочисленной армии монголов, можно сказать, что сильной стороной будущего отца-основателя Золотой Орды было не безупречное знание военного искусства, а хорошие организаторские способности. Он являлся отличным координатором.
Александр Невский и Сартак, сын Батыя. (pinterest.ru)
Первый переворот Батыя и завоевание Волжской Булгарии
Фактически походом командовал один из опытнейших полководцев Чингис-хана — Субэдэй-багатур, но было понятно, что гордые Чингизиды не признают своим предводителем полководца, менее знатного, чем они сами. Поэтому было решено, что из их числа будет избран главнокомандующий – джехангир. Хитрый Угедэй не стал назначать его, предоставив царевичам возможность самим избрать себе предводителя. На этот пост мог претендовать любой из 12 царевичей, отправившихся в поход, но победу на выборах одержал Батый.
Формально причиной его избрания стало то, что он уже имел опыт борьбы с будущими противником: еще в 1221-1224 годах он сопровождал Субэдэй-багатура и его соратника Джэбэ-нойона в походе на Хорезм и на кипчаков (половцев); и даже, якобы, принял участие в битве на реке Калке в 1223 году, где небольшое монгольское войско разгромило объединенные силы половцев и князей Южной Руси. Но на самом деле, воспользовавшись тем, что сбор войск для похода происходил в его владениях, Батый, видимо, просто-напросто совершил военный переворот: с помощью своих братьев и при поддержке войск (набранных преимущественно в его владениях) он «убедил» других претендентов избрать вождем именно его. Его противникам пришлось пока смириться с таким положением дел.
Войска монголов насчитывали около 135 000 воинов. Часть этих войск была отправлена в Южное Поволжье, в поход на племена кипчаков, аланов и других племен. А большая часть армии в 1236 году двинулась на Волжскую Булгарию – некогда могущественное и богатое государство, теперь представлявшее собой просто объединение полунезависимых княжеств. Правители этих княжеств, равно как и кочевавшие в Нижнем Поволжье коипчакские племена, враждовали между собой, и некоторые из них даже стали на сторону монголов, надеясь, что те помогут им справиться с их противниками. Через год Волжская Булгария склонилась перед монголами.
Если верить русским летописям, войска Батыя прошли по Волжской Булгарии огнем и мечом, истребив большую часть населения, не пожалев ни стариков, ни детей. Но вряд ли Батый, уже заранее избравший Булгарию в качестве собственного улуса, действительно подверг разорению свои будущие владения. Но вскоре некоторые из булгарских князей, прежде принявшие сторону Бату, обеспокоиллиь тем, что монголы не намереваются уходить из Поволжья. Они подняли восстание, которое было подавлено Субэдэй-багатуром гораздо более жестокими методами, чем те, которые джехангир использовал прежде. Восстание началось в 1240 году, а тогда, в 1237, подчинение булгар, казалось, было завершено, и ничто не препятствовало Бату продолжить поход далее на Запад. А далее на Запад была Русь.
Монголы «в Европах»
Батый был бы и рад закончить поход, но ему не дали этого сделать: Великий хан Угедэй требовал продолжения завоеваний, да и соратники джехангира не желали целиком уступать ему славу полководца, хотели проявить себя в будущих кампаниях. В течение 1239 года Батый позволил некоторым своим родичам предпринять небольшие рейды на мордву и мокшу, на уже разоренное Рязанское княжество, на Переяславль-Южный. Но откладывать большой поход он больше не мог, и в конце лета 1240 года вторгся в Южную Русь. Собственно, Русь ему покорять было ни к чему, но через нее лежал путь в Венгрию, куда бежал половецкий хан Котян, с которым у монголов были давние счеты – еще со времен войны Чингис-хана с Хорезмом.
Но при попытке монголов договориться с Киевом князь Михаил (он же Черниговский) легкомысленно приказал убить послов джехангира. Затем, помня судьбу своих родичей, разбитых на Калке, бежал из города, предоставив киевлянам расплачиваться за свое преступление. «Мать городов русских» была осаждена 6 сентября 1240 года и пала окончательно 6 декабря. Пока основные силы джехангира осаждали Киев, часть его войск 18 октября захватила Чернигов. Батый спешил в Венгрию, и потому Галицко-Волынская Русь отделалась сравнительно легко: в начале 1241 года были захвачены и разорены только несколько городов (включая, правда, обе столицы – Галич и Владимир-Волынский), а небольшие и хорошо укрепленные города либо сумели отбиться, либо вообще не подвергались штурму.
Венгерский король Бела IV сам пошел на конфликт с монголами, предоставив убежище половецкому хану Котяну и резко отвергнув требования монголов о выдаче половцев. Это была его первая ошибка. Вторую он совершил несколько позже, позволив своим аристократам расправиться со старым ханом, в результате чего 40 тысяч половецких воинов, разорив владения Белы, ушли от него в Болгарию. Но войны с монголами уже нельзя было избежать.
Рейд монголов в Европу был тщательно продуман Субэдэй-багатуром и блистательно осуществлен его учеником Батем. Армия монголов (в которую также входили представители покоренных народов – от хорезмийцев и половцев до русских) была разделена на три колонны, каждая из которых с успехом выполнила поставленную перед ней задачу.
Самая северная колонна под командованием Кадана и Байдара, внуков Чингис-хана, двоюродных братьев Батыя, вторглась в Польшу, захватила несколько городов и 9 апреля 1241 года в битве у Лигницы разгромила объединенные войска поляков, чехов и немецких рыцарей. Этот разгром сделал Польшу практически беззащитной перед нашествием степняков. Но Байдар и Кадан, выполнив свою задачу, ушли из Польши и двинулись в Словакию, направляясь на соединение с основными силами джехангира.
Вторая колонна под командованием самого Батыя перевалила через Карпаты и вторглась в Венгрию. Узнав о разгроме потенциальных союзников венгров у Лигницы, Бату два дня спустя, 11 апреля 1241 года нанес страшное поражение венгерскому королю на реке Шайо, в котором погибло не то 60, не то 100 тысяч венгров и немцев. Не давая врагу опомниться, монголы на плечах отступавших венгров ворвались в Буду и Пешт, а затем двинулись дальше на Запад, в погоню за бежавшим королем.
Наконец, третья колонна под командованием самого Субэдэй-багатура действовала на территории нынешней Румынии, а потом соединилась в Венгрии с силами Бату.
Когда силы монголов вновь собрались воедино, Бату приказал Субэдэй-багатуру и Кадану двинуться в Далмацию в погоню за королем Белой (которого, сразу скажем, не сумели настигнуть), а сам в январе 1242 года захватил столицу Венгрии Эстергом.
Восточная Венгрия оказалась во власти «выходцев из Тартара». Сами венгры называют период господства монголов в Венгрии (конец 1241-весна 1242 годов) «тартарьярас» и считают одним из тяжелейших периодов своей истории. Но, кажется, Батый вовсе не собирался уничтожать страну, он приказал заняться восстановлением хозяйства и даже привлек к сотрудничеству часть венгерских и немецких феодалов, которым удалось убедить население вернуться обратно в города и деревни.
Правители Европы, между тем, воспринимали пришествие монголов как кару небесную и совсем не были готовы оказать им сопротивление. Один король-крестоносец – Людовик Французский – готовился принять мученический венец в случае вторжения варваров во Францию. Другой – император Фридрих II – отправил даже посольство к Бату, одновременно готовя корабль для бегства в Палестину в случае неудачи этого посольства.
И в таких условиях просто как божья милость была воспринята весть о том, что монголы уходят из Европы: такой приказ был отдан Батыем весной 1242 года. Причина такого неожиданного приказа – это еще одна загадка его биографии. Жизнь третья: Саин-хан
Батый в истории
Батый умер в 1255 году, и смерть его стала очередной загадкой: высказывались версии и об отравлении, и даже о гибели во время очередного похода (что совершенно неправдоподобно). Современники просто не могли допустить и мысли о том, чтобы деятель такого масштаба умер как-то просто и обыденно. Тем не менее, наиболее вероятно, что Батый умер от естественных причин, — судя по всему, от какого-то ревматического заболевания, которым страдал много лет: разные источники сообщают о том, что он страдал «слабостью членов», что лицо его было покрыто красноватыми пятнами и пр.
Но почему же Батыю уделено так мало места в исторических хрониках и исследованиях? Почему сведения о нем малочисленны и бессистемны? Найти ответ теперь уже не так сложно.
Монгольские и китайские официальные хроники практически не содержат сведений о Батые: за время своего пребывания в Китае он не проявил себя, а монгольские хронисты видели в нем противника Великих ханов из Каракорума и, естественно, предпочитали не вспоминать о нем, чтобы не вызывать гнев своих повелителей.
То же относится и к персидским летописям: поскольку наследники Саин-хана более ста лет боролись за обладание землями Ирана и Азербайджана с персидскими монголами, то придворные летописцы Хулагуидов также не рисковали слишком много внимания уделять основателю державы их врагов. И при таких обстоятельствах лестные характеристики Батыя, которые все же встречаются у персидских хронистов, представляются объективными: ведь восхвалять врага, приписывать ему некие выдуманные положительные черты, было не в их интересах.
Западные дипломаты, побывавшие при дворе Батыя, вообще предпочитают не выказывать своего отношения к нему, но сообщают некоторые сведения о его политической позиции и личных качествах: он ласков со своими людьми, но внушает им сильный страх, умеет скрывать свои чувства, стремится продемонстрировать свое единство с другими Чингизидами и т. д.
Русские летописцы и западные хронисты, создававшие свои труды «по горячим следам» — после монгольских набегов, конечно же, не могли написать о Батые ничего положительного. Так он и вошел в историю как «злочестивый», «окаянный», «поганый», погубитель Руси и разоритель Восточной Европы. И более поздние русские историки, основываясь на сообщениях летописей, продолжали укреплять именно такой образ Батыя.
Этот стереотип настолько утвердился, что когда уже в ХХ веке советские востоковеды попытались указать на положительные стороны деятельности Батыя (покровительство торговле, развитие городов, справедливость при разрешении споров вассальных правителей), официальная история и идеология встретили их взгляды в штыки. Лишь к концу ХХ века историкам было позволено иметь мнение о том, что Батый, может быть, был не совсем таким чудовищем, каким его представили летописцы. А российский истори к Лев Николаевич Гумилев, известный своей симпатией к монгольским правителям, даже позволил себе поставить Батыя на один уровень с Карлом Великим, причем отметил, что держава Карла распалась вскоре после его смерти, а Золотая Орда на долгие годы пережила своего основателя.
Тем не менее, Батыю до сих пор не посвящено ни одного значительного исследования: вероятно, историков по-прежнему останавливает скудность сведений о нем, противоречивость имеющихся материалов, не позволяющих восстановить полную картину его жизни и деятельности.
Потому и сегодня Батый остается для нас загадочной и таинственной личностью.
деньгиинтереснотатаро-монгольское иготребованияУкраина
История жизни Батыя
Батый – один из выдающихся политических деятелей XIII века, сыгравший значительную роль в истории многих стран Востока, Руси, Восточной Европы. Но до сих пор нет ни одного его жизнеописания. Несмотря на свое значение в истории, он остается Батыем Неизвестным, Батыем Забытым
Как же так получилось, что историки обошли вниманием такого известного деятеля? Почему и современные ему хронисты на страницах своих трудов не уделили ему место, соразмерное его деяниям?
В самом деле, что известно о Батые сегодня? «Батый (Бату), монгольский хан, внук Чингисхана. Предводитель общемонгольского похода на Русь и Восточную Европу (1236-1243), хан Золотой Орды» — вот и все, что можно узнать о Батые из любого энциклопедического или биографического словаря.
Конечно, Батый не был столь эффектной личностью, символом Средневековья, как, например, Ричард Львиное Сердце или Людовик Святой, султан Саладдин или святой Фома Аквинский, Чингис-хан или Чезаре Борджа. Он не прославился подвигами на поле брани, благочестием в делах веры, не оставил после себя научных трудов или произведений искусства.
Но он оставил нечто более значительное – государство, которое сегодня известно под названием Золотой Орды. Государство, которое на многие годы пережило своего основателя, и преемниками которого в разные времена считались Московское царство и Российская империя, а сегодня причисляют себя к ним также Россия и Казахстан.
Деяния королей Ричарда I или Людовика IX, Саладдина или Чезаре Борджа могут стать (и уже стали) сюжетом не одного авантюрного романа. Жизнь Батыя больше соответствует жанру политического детектива, поскольку представляет собой цепь загадок, большинство из которых еще только предстоит раскрыть исследователям. И загадки эти начинаются с самого рождения основателя Золотой Орды и касаются всей его жизни, которую можно разбить на три этапа, каждый из которых оставил существенный след в истории многих стран Азии и Европы, не говоря уже о России.
Каким же на самом деле был Батый? Что из себя представляла его деятельность? Почему хронисты и историки не уделили ему достаточно внимания в своих трудах?
Назад в Орду
Еще один шанс завоевать Новгород у Батыя был во время второго похода на Запад (1240-1242 гг.), когда ему удалось фактически дойти до Вены, нанеся несколько болезненных поражений европейским армиям. Однако 1 декабря 1241 года умер хан Угэдэй, и его смерть открыла прямую дорогу к ордынскому престолу непримиримому врагу Батыя хану Гуюку. В результате Батый был вынужден направить основные силы обратно в Каракорум.
Теперь он был занят соперничеством с Гуюком, которое закончилось смертью последнего в 1248 году. Недолго правил и сам Батый, он ушел из жизни в 1255 году, вероятно, будучи отравленным конкурентами. Отныне ордынским ханам было не до завоевательных походов, главной их задачей стало не приумножение, а сохранение невероятно разросшейся империи.
Ресурсы на исходе
Одной из причин похода монголов на древнерусские земли стало развитие кочевого скотоводства, которое вынудило их искать новые пастбища. Однако чем дальше тумены Батыя заходили на северо-запад, тем больше они убеждались в том, что тамошние территории не пригодны для прокорма лошадей и скота. Особенно неблагоприятными в этом смысле оказались лесистые и болотистые новгородские земли. Влажные травы Новгородщины не могли в должной мере обеспечить пищей степных монгольских скакунов.
Ситуацию усугубило и состояние русских деревень, в которых после зимы 1237-1238 годов не осталось достаточного количества запасов еды, способных удовлетворить потребности многотысячной орды. Люди и кони были сильно истощены, начался падеж лошадей, а само монгольское войско, по мнению историков, потеряло к весне 1238 года до трети своего состава. В такой ситуации Батый просто не был готов к осаде Новгорода, которая обещала затянуться на долгие недели.
«Добрый город»
Известно, что Батый разорял далеко не все древнерусские города – только те, что не желали ему покоряться. К примеру, печальной участи избежали Углич, Ростов и Тверь, добровольно подчинившиеся завоевателю и согласившиеся выдать лошадей и провиант. Покорные города получали у монголов название «гобалык», что значит «добрый город».
Превращать богатые города в пепелища, в особенности располагавшиеся на торговых путях, было не в интересах Батыя – ведь они должны были впоследствии стать источниками пополнения казны ордынской империи. Не по этой ли причине оказался нетронутым Великий Новгород? – размышляют историки. Он вполне мог стать северными воротами, выводящими Золотую Орду на обширнейший рынок городов Ганзейского союза.
Можно предположить, что и новгородские бояре со своей стороны приложили усилия для налаживания контактов с ордынскими представителями, и в итоге они могли заключить некое коммерческое соглашение. Вполне возможно, дипломатия и деньги решили вопрос взаимоотношений Новгорода и Орды в пользу взаимовыгодного сотрудничества.
Князь-дипломат
Есть еще одна гипотетическая причина, по которой Батый не пошел покорять Новгород – политика князя Александра Ярославича Невского, долгое время (хотя и с перерывами) восседавшего на новгородском престоле. Отметим, что впоследствии политическая деятельность князя в немалой степени зависела от Батыя.
В период монгольского нашествия на Русь в 1237–1238 годах Александр не проявил участие в судьбе погибающих под натиском ордынских полчищ городов, что до сих пор вызывает недоумение у многих историков. Он не пришел на помощь ни к своему брату Андрею, когда войска Батыя вторглись в пределы Суздальского княжества, ни к своему родному городу Переяславлю-Залесскому, когда у его стен оказались тысячи монгольские орды. Не отозвался Александр и на призывы жителей погибающего Торжка, который был фактически последним форпостом на пути к Новгороду.
Известно, что в 1250 году младший брат Александра Невского владимирский князь Андрей Ярославич и самый влиятельный князь Западной Руси Даниил Галицкий заключили антиордынский союз. Однако Александр Ярославич вопреки ожиданиям не только не присоединился к союзу, но и отправился в Орду с предостережением. В результате золотоордынцы организовали на вотчинные земли Андрея Ярославича карательный поход, после которого Александр получил ярлык на владимирское княжение.
В 1251 году следует вполне предсказуемый отказ Александра Ярославича папе Римскому, предложившему совместно бороться с Золотой Ордой. Вместо этого Александр пригласил в Новгородскую землю татарских численников, которые занялись переписью населения для обложения его данью. Примечательно, что, когда в 1259 году новгородцы взбунтовались, не желая выплачивать татарам дань, Александр жестоко подавил их мятеж.
Сегодня уже очевидно, что из двух зол – латинский Запад и варварская Степь – Александр выбрал меньшее. Орда, по крайней мере, не лишала русских князей политической и религиозной самостоятельности, в то время как западноевропейские рыцари посягали на основы русской государственности и веры. Более того, именно у Орды Александр искал поддержки для противостояния Западу и внутренней оппозиции.
Богатый Новгород оказался в итоге разменной монетой в политических играх Александра Невского. Отдав город на откуп Золотой Орде, дальновидный князь уберег его не только от возможного разорения кочевниками, но и от нашествия крестоносцев.
« «Худшее домашнее животное в истории»: что на самом деле не так с кошками