Из-за чего ухудшились отношения СССР и Кубы
Кастро не мог простить Хрущёву, что судьба Кубы решилась за его спиной, в результате секретной переписки советского лидера с Кеннеди. /Фото: socialist.newsКарибский кризис 1962 года, продолжавшийся 13 дней, негативно отразился на советско-кубинских отношениях. Произошло это по причине договоренности, которую достигли Хрущёв и Кеннеди в секретной переписке о демонтаже и вывозе советских ракет с Кубы. Фидель Кастро, находившийся две недели в нервном напряжении из-за ожидания американского вторжения, был в ярости, узнав, что будущее острова решилось за его спиной.
Позже Фидель высказался: «Хрущёв обязан был ввести в курс дела кубинцев и обсудить с ними назревшую проблему. Именно из-за такой скрытности, между нами и Советским Союзом на несколько лет возникла напряжённость во взаимоотношениях».
Чтобы сгладить последствия конфликта, советским руководством было решено пригласить кубинского лидера в СССР. К тому же, как докладывало посольство на Кубе, Фидель Кастро давно имел большое желание лично увидеть Советское государство и пообщаться с его людьми.
«С чем едят эту самую Бокассу»
Надо сказать, что в Советском Союзе церемония торжественных встреч лидеров иностранных государств имела одну особенность. Толпы ликующих граждан, размахивающих флажками родины прибывшего руководителя, за редким исключением формировались исключительно по разнарядке. Чтобы обеспечить демонстрацию «безграничной любви советского народа» к визитеру, по предприятиям и учреждениям рассылались соответствующие указания с целью обеспечить явку на мероприятие определенного количества человек. Впрочем, поскольку торжественные встречи обычно проходили в рабочие дни, никто не оставался внакладе: постоял вдоль маршрута следования, помахал гостю пару минут флажком — и прощай, рабочий день.
Но были и визитёры, вызывавшие у народа неподдельный интерес. Среди них, например, премьер-министр Индии Джавахарлал Неру и его дочь Индира Ганди, будущий премьер-министр, посетившие СССР в 1955 году. Обывателей привлекали экзотические наряды и внешность индийских гостей.
Интерес к приезду в СССР в 1966 году президента Франции Шарля де Голля был немного другого рода. Поглазеть на «настоящего француза» и послушать его речь с балкона Моссовета собрались все московские стиляги.
«Страна Луны». Жизнь и смерть Индиры Ганди
Увидеть своими глазами, «с чем едят эту самую Бокассу», решили многие наши граждане, вышедшие приветствовать главу Центральноафриканской Республики, когда он прибыл в Союз в 1970 году. Впрочем, у экзотического гостя была заурядная африканская внешность. Другое дело — его кулинарные пристрастия, о которых тогда, разумеется, в народе мало кто слышал. Рассказывают, что в поездки Жан Бедель Бокасса брал с собой консервы из человеческого мяса. Склонность к людоедству считалась его «фирменной» привычкой
Ходили леденящие душу слухи о том, как он заказывал повару блюда из плоти лидеров оппозиции, а однажды скормил своим министрам одного из членов кабинета: несчастный имел неосторожность чем-то не угодить диктатору. К счастью, ничего этого не знали советские пионеры, которых Бокасса навестил в «Артеке» в 1973 году
«Привет от Кубы»
23 мая в Большом Кремлевском дворце состоялось подписание совместного советско-кубинского соглашения, а сам команданте был удостоен звания Героя СССР.
«Он говорит, что в Советском Союзе услышал хорошие слова: «Велико счастье жить при коммунизме, но еще большее счастье — строить коммунизм»» («Известия», 23 мая).
«Когда вернулись в Москву, отец предложил Кастро посмотреть боевую межконтинентальную ракету Р-16. Этим ему оказывали высочайшее доверие. Не то что иностранцев, и наших-то на боевые позиции не пускали… Кастро вдруг спросил, не повредит ли ракете, если он оставит на ее корпусе свой автограф. Если, не дай бог, придется ее применить, пусть американские империалисты знают, что это привет от Кубы» (из книги Сергея Хрущева об отце «Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы»).
Финальным аккордом визита стал грандиозный митинг на Центральном стадионе имени Ленина (теперь — «Лужники»). Кастро настоял, чтобы люди занимали не только трибуны, но и поле.
«Входной билет туда ценится выше, чем выигрышный лотерейный» (Revolucion, 20 мая).
«Жара в Москве стоит необычайная… В середине речи Хрущев скинул с себя пиджак и засучил рукава. С него градом катился пот» («Новое русское слово», 24 мая).
«Почти 125 тыс. человек заполнили трибуны и поле» (ТАСС, 23 мая).
«Агентство Рейтер особенно выделяет место, где глава Советского правительства предупреждает правительство США о том, что… СССР выполнит свои обязательства перед братским кубинским народом и придет к нему на помощь» («Известия», 24 мая).
«Хрущев принял приглашение Фиделя Кастро посетить Кубу… Официальные лица Соединенных Штатов расценили это заявление как жест, направленный на то, чтобы поднять упавший боевой дух коммунистов на Кубе и подчеркнуть советскую поддержку режима Кастро» (The New York Times, 25 мая).
«»Как хорошо идти по улице и знать, что не встретишь ни одного буржуя». Его манера говорить откровенно, прямолинейно нашла здесь очень благодарную аудиторию» (Moscow News, 25 мая).
24 мая Хрущев и Кастро прибыли на Черноморское побережье Кавказа на отдых, формально завершив официальную часть визита кубинского лидера.
«Лишь раз Фидель вспылил. В тот день вместе с отцом и маршалом Малиновским они поехали из Сухуми на озеро Рица… Вот тут-то отец и обидел Фиделя, сказав, что при вторжении на остров регулярных войск США они не выстояли бы и достигнутая с Кеннеди договоренность спасла жизнь кубинской революции. Кастро взорвался: «Им нас не сломить никогда». Отец настаивал, призвал на помощь Малиновского, спросил, сколько, по его мнению, могла бы удержаться организованная оборона острова. Малиновский задумался. «Двое суток»,— произнес он твердо» (из книги Сергея Хрущева «Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы»).
Как у нас кормили и развлекали дорогих гостей
55
лет назад, 27 апреля 1963 года, начался первый официальный визит в СССР
лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Он продлился беспрецедентно
долго: 40 дней.
Лучшим
другом Советского Союза Фидель Кастро стал не сразу. После победы
революции 1959 года советское руководство поначалу не знало, как к нему
относиться. Ведь ещё весной того же года он съездил в США (правда, по
приглашению общественной организации) и был тепло встречен большинством
американских граждан. Но вот отношения на уровне государств не
заладились.
В 1960 году Кастро, выступая на Генассамблее ООН с речью, которая
длилась 4 часа 29 минут, резко осудил политику США в отношении Кубы и
других малых народов и государств. Он настолько разозлил американцев,
что после закрытия ассамблеи полицейские власти Нью-Йорка без объяснения
причин наложили запрет на вылет самолета кубинской авиакомпании, на
котором Фидель должен был возвращаться домой. На дипломатический
иммунитет, распространявшийся на этот лайнер, американцам было
наплевать. И тогда Фидель принял предложение Хрущёва и возвратился в
Гавану на советском Ил-18. А после попытки свергнуть революционное
правительство Кастро объявил о переходе своей страны на социалистический
путь развития.
Правда, скоро между Никитой Хрущевым и Фиделем
Кастро едва не произошел разрыв. Их дружбу подорвал Карибский кризис,
когда Советский Союз пошёл навстречу Штатам и демонтировал свои ракеты
на Кубе, не поставив в известность Фиделя. Накал ситуации снижало то,
что одним из условий советско-американского соглашения были гарантии
ненападения США на Кубу.
26 апреля 1963 года в атмосфере
строжайшей секретности, поскольку покушения на Фиделя устраивались с
поразительной регулярностью, он вылетел в Советский Союз. Маршрут полета
держали в тайне даже от сопровождающих, а все окна воздушного судна во
время полета были зашторены. Самолет Фиделя приземлился не в Москве, как
это обычно происходит в подобных случаях, а на севере СССР, в
Мурманске, откуда команданте прямым ходом отправился на базу советских
подводных лодок в Северодвинске. Да и сам маршрут его поездок по СССР и
сроки пребывания в том или ином городе были засекречены, а за
безопасность дорогого гостя отвечали головой первые партийные секретари
тех территорий, на которых он находился.
За
те 40 дней, что продолжалась его поездка по Советскому Союзу, Фидель
успел стать первым иностранным гостем, стоящим 1 мая на трибуне
Мавзолея, а также побывать в Мурманске, Ташкенте, Братске, Ленинграде,
Киеве, во многих городах и поселках. И везде его принимали с такой
доброжелательностью и любовью, что он и годы спустя вспоминал об
удивительном гостеприимстве советских людей. Впрочем, и сам кубинец вел
себя исключительно дружелюбно. Когда на станции Зима лесорубы узнали,
что мимо них проследует поезд с Кастро, они перегородили путь и заявили,
что не уйдут, пока не увидят живого Фиделя. А тот, услышав шум, вышел в
тамбур в одной гимнастерке и прямо с подножки вагона на морозе начал
свою речь. Тут же по рукам к нему «приплыла» телогрейка, а растроганный
Кастро, извинившись за то, что у него ничего нет, отдал лесорубам свои
сигары.
Конечно,
власти стремились приукрасить действительность. Встречавшая высокого
гостя в Ленинграде маленькая девочка вручила команданте букет цветов, а
он спросил её, из какого она садика. И, получив ответ, обещал навестить
её, что и сделал. Фидель попросил девочку показать, что где находится,
на что та честно ответила, что не знает, поскольку в этом детсаду она
всего лишь второй день. Переводчик Кастро Николай Леонов рассказывал,
как возмутил Фиделя этот случай: он даже высказался по этому поводу на
заключительном банкете в Ленинграде.
С чем-то подобным
кубинский лидер столкнулся и в Ташкенте. Там он выразил желание посетить
один из городских универмагов. Ему выдали 5 рублей, и он решил купить
ремень. Фиделя удивил тучный человек за кассовым аппаратом, который едва
умещался на своем рабочем месте, да еще и не умел открыть кассу. Как
выяснилось, пламенного революционера обслуживал не кто иной, как министр
торговли Узбекистана.
Подарок, на который никто не рассчитывал
Неугомонный и неутомимый, Фидель Кастро во время своего первого визита в СССР успел увидеть столько, сколько мало кому удавалось даже из советского правительства. Во многом визит был построен в соответствии с пожеланиями самого кубинского лидера, но в значительной степени его сделали таким обширным и разнообразным для того, чтобы убедить руководителя Кубы в правильности выбора социалистического пути развития.
Нередко можно встретить рассуждения о том, что-де тот первый визит был своего рода попыткой Никиты Хрущева извиниться перед Фиделем за то, как был разрешен Карибский кризис. Действительно, в воспоминаниях Кастро есть откровенное признание, что он был крайне огорчен закулисным характером принятых Москвой и Вашингтоном решений, хотя они напрямую касались Кубы и ее интересов. Однако о своем желании посетить СССР глава кубинского правительства говорил представителям Советского Союза задолго до самой поездки и даже задолго до Карибского кризиса. Так что, скорее всего, в Москве просто решили совместить, так сказать, приятное с полезным и не только постараться объяснить Фиделю, почему события в октябре 1961 года развивались так, как развивались, но и влюбить его в Советский Союз.
Надо заметить, что с первой задачей советские руководители справились хуже, чем со второй. Объяснения Хрущева насчет того, почему СССР согласился вывести ракеты и насколько сдерживает американцев сам факт постоянного присутствия советских военных советников и специалистов на Кубе, были приняты Фиделем сдержанно. Куда важнее для него оказались гарантии помощи кубинской революции со стороны Советского Союза в случае, если США решатся на прямую агрессию. На этом фоне малозначительными оказались даже не до конца выполненные просьбы Кастро о военно-технической поддержке и маловразумительные рассуждения Хрущева о том, что-де вывод советских войск с Кубы продемонстрировал всему миру крепость новой кубинской власти, которая вполне способна справляться с угрозами без поддержки Большого Брата. Впрочем, одно зрелище Фиделя наверняка убедило в том, что Москва готова любыми средствами прикрывать своего главного союзника в Западном полушарии: в Северодвинске в первый же день визита ему продемонстрировали новые подводные ракетоносцы. 27 апреля (самолет из Гаваны прибыл в Мурманск, что было сделано и из соображений секретности, чтобы сбить с толку иностранные разведки, ожидавшие прямого рейса на Москву).
А может быть, гораздо более ценным для Фиделя оказалась та искренняя любовь советских людей, которую он ощущал на протяжении всего визита. Ведь ему, человеку, который привык видеть искреннюю поддержку кубинцев на протяжении первых лет после победы затеянной им революции, наверняка казалось, что в такой свободной и демократической стране, как продемонстрированный ему Советский Союз, им достаточно вслух заявить о своей поддержке Кубы — и в Кремле не смогут проигнорировать это заявление. Не случайно при каждом удобном случае Фидель превращал встречу с рабочими, колхозниками, студентами или лесорубами в импровизированный митинг, рассказывая им о том, как живет Куба, какие вызовы стоят перед ее народом и как он рассчитывает на солидарность с ним советского народа. Эти слова звучали везде: и в Москве на стадионе «Лужники», где аудитория команданте составляла 128 тысяч человек, и на станции Зима, где его слушали два десятка малоискушенных в мировой политике мужиков…
Медвежонок Байкал и лесорубы Зимы
Лучше всего атмосферу первой поездки Фиделя Кастро по СССР (потом кубинский лидер еще не раз побывает в нашей стране) характеризуют несколько случайных встреч. Действительно случайных, а не «тщательно подготовленных экспромтов», как это было принято делать для высоких зарубежных гостей. Все они свидетельствуют об одном: символ новой революции, символ свободы и открытости хотел видеть каждый житель Советского Союза.
Скажем, на станции Зима поезд, в котором ехал Фидель, на одноколейке остановила бригада лесорубов, прослышавшая о том, что мимо них едет Кастро. Тот вышел на площадку вагона в одной гимнастерке и быстро замерз, произнося одну из своих знаменитых речей экспромтом, и символу кубинской революции буквально по рукам передали телогрейку — согреться. А на берегах Байкала к Кастро неожиданно подошел молодой геолог с медвежонком на поводке: парень очень хотел сделать Фиделю такой необычный подарок. Зверя, тут же получившего от кубинского лидера имя Байкал, обиходили и возили за Фиделем до самого конца поездки, а потом он отправился на Кубу.
Ничуть не менее показательна и история о том, как Фидель Кастро внезапно захотел в полночь прогуляться по Москве без всякого сопровождения, с одним только переводчиком. Конечно, совсем без охраны он не ушел, с ними отправился дежурный офицер, но на фоне других высоких зарубежных гостей это была едва ли не прогулка в одиночестве. Но далеко отойти от Кремля кубинцу так и не удалось: его с первых шагов начали узнавать на улицах. И не потому, что кто-то озаботился согнать в центр города москвичей, чтобы они продемонстрировали «теплый и радушный прием», а потому, что Фиделя знали в лицо буквально все — и все по-настоящему любили этого малознакомого, но очень симпатичного политика!
По дороге на юг
Из Москвы кубинский лидер отправился в турне по СССР. Канун праздника Победы он встретил на Мамаевом кургане, а также посетил Волгоградский тракторный завод.
«Дорогой Фидель! Мы с нетерпением ждем вашего приезда в Волгоград. В июле прошлого года у нас родился сын. В честь кубинской революции и вождя кубинского народа мы назвали его Фиделем. Алексей и Лиля Мазепа» («Волгоградская правда», 7 мая).
«Памятник героям, павшим в боях за Царицын-Волгоград… Кубинские друзья направляются к вечному огню, зажженному в знак глубокого уважения к тем, кто отдал свои жизни за Советскую Родину» (ТАСС, 7 мая).
«Под бурю оваций директор завода приглашает Фиделя в кабину машины… Тысячи рабочих и инженеров приветствуют Фиделя, проложившего на волжской земле эту символическую борозду дружбы» («Комсомольская правда», 8 мая).
Следующей остановкой Кастро стал Ташкент — столица первой на его пути союзной республики, Узбекистана.
«Я видел очень интересные вещи в сельском хозяйстве. Но я не видел, как производится шелк… У нас на Кубе тоже есть черви. Но это отнюдь не шелковичные черви, это контрреволюционеры. Народ называет их червями. Разница в том, что контрреволюционные черви едят, но не работают, а шелковичные черви и едят, и трудятся» («Правда», 10 мая).
«»Лучшая память о посещении Ташкента — наши часы»,— уверяют продавцы… «Ну что ж,— говорит Фидель,— теперь у меня трое часов. Одни показывают гаванское время, другие — московское. Эти будут идти по-ташкентски»» («Комсомольская правда», 10 мая).
«В конце своей речи Фидель сказал: «Почему вы продолжаете называть этот район Голодной степью? Почему бы вам не назвать его краем Изобилия!»» (Revolucion, 11 мая).
Свой парень с той стороны Земли
Наверное, самым ценным и важным для советских людей ощущением, связанным с Кастро, была его открытость и неофициозность, если можно так выразиться. В Советском Союзе к тому времени уже окончательно привыкли к строгим людям в костюмах-тройках, которые издалека машут рукой и говорят скучные речи по бумажке. Но общество, которое к тому времени охватил романтический порыв возвращения к открытому и честному отношению к жизни, нуждалось в совершенно других кумирах. И получило их.
Первым стал Юрий Гагарин, который после своего исторического полета вынужден был стать максимально публичной фигурой. Объездивший весь Советский Союз с официальными визитами, побывавший, кажется, в самых глухих уголках, он был именно таким, каким его хотели видеть люди: легким, откровенным и веселым. Несмотря на украшенный высшими наградами мундир, Гагарин сумел остаться для всех «своим парнем», который понимает и принимает самых простых людей, потому что и сам остается одним из них.
Видимо, все это очень хорошо почувствовал и Фидель Кастро, когда в 1961 году, еще до начала так измучившего его Карибского кризиса, принимал космонавта №1 у себя на Кубе
Они во многом были удивительно похожи: оба с открытой улыбкой, с умением легко говорить, с тем ощущением «человека из народа», которое так важно для настоящего лидера. И если для Гагарина все эти способности были скорее врожденными, то Фидель как опытный политический и военный лидер последовательно развивал их в себе на протяжении последних десятилетий
Кубинская революция стала самым ярким событием в череде освободительных войн и революций, прокатившихся по земному шару в 1950-60-х годах. В том числе и потому, что ее события очень напоминали события Октябрьской революции и Гражданской войны в России — те, о которых большинство советских граждан знали из книг и фильмов, конечно. Этот плотный романтический флер скрывал многое некрасивое, чем всегда отличаются революции, и оставлял открытым для восприятия самое главное: революционного лидера, который не оторвался от своего народа.
В послесталинском СССР таких людей очень не хватало, не случайно же и Никита Хрущев пытался эксплуатировать этот образ. Но ему недоставало давно утраченной искренности и неподдельного интереса к людям — всего того, что так щедро и так радостно демонстрировал советским людям неожиданно посетивший Россию кубинский лидер Фидель Кастро.
В Ленинград как на святыню
«Необычный трудовой подъем царит в эти дни в городе науки и технического прогресса — Ленинграде… Накануне приезда Фиделя Кастро на Адмиралтейском заводе был заложен крупнейший танкер «Гавана»» («Известия», 16 мая).
«В прессе не было объявлено о приезде Фиделя, не был обнародован и маршрут визита, но весть разлетелась по городу со скоростью лесного пожара: «Фидель на улице!» Люди знали, что есть два места, куда он не мог не сходить: «Аврора» и Пискаревское кладбище» (Revolucion, 16 мая).
«Гостю показали место, откуда в историческую ночь 1917 года «Аврора» дала залп по Зимнему дворцу. «Очень хорошо, что ленинградцы бережно хранят этот легендарный крейсер революции»,— сказал Кастро» (ТАСС, 16 мая).
«В очереди стояли десять старых большевиков, бывших членов экипажа «Авроры». Фидель пожимал руку каждому из них. Когда он уходил, старик, нагруженный медалями, вынул платок и протер глаза: они были залиты слезами» (Revolucion, 16 мая).
«»Мы, революционеры,— говорит Фидель Кастро,— смотрим на Ленинград, как на святыню»» («Известия», 15 мая).
«Демонстрации привязанности советского народа к Кубе и к нему не прекращаются: в Москве… на заводах; в театрах; на улицах; на Североморской военно-морской базе; в сосредоточении Первого мая; в Ленинграде; в Волгограде; на ГЭС «22 съезда КПСС»; в Ташкенте… Везде. Эти встречи стали проявлением восхищения советских мужчин и женщин Кубой и ее лидерами» (Espana Republicana, 15 мая).
Полет за Полярный круг
Фидель Кастро прилетел в СССР 27 апреля 1963 года в обстановке полной секретности: дальнемагистральный Ту-114 совершил один из самых длинных беспосадочных полетов и в 3 ночи сел под Мурманском на авиабазе Оленья. Еще в воздухе Кастро отправил Никите Хрущеву приветственную телеграмму, которая на следующий день оказалась на передовицах всех советских газет.
«Ожидается, что визит доктора Кастро рассеет последние тучи, нависшие над советско-кубинскими отношениями после Карибского кризиса. Это также, вероятно, укрепит позиции Советского Союза в идеологическом споре с коммунистическим Китаем» (The New York Times, 28 апреля).
«Явился в Советский Союз «с черного хода», как выражаются западные дипломаты и журналисты в Москве. Прибытие главы кубинского правительства оказалось для всех, кроме высших руководителей советского правительства и партии, полнейшей неожиданностью» («Новое русское слово», 28 апреля).
«Полет проходил в хороших условиях… Фидель играл в шахматы, беседовал с товарищами. Все кубинцы дымили сигарами. Фидель заглянул в кабину к летчикам и шутливо сказал: «Откройте окно, пора проветрить!»» («Комсомольская правда», 28 апреля).
«В Мурманске уже все шушукались о прилете Фиделя. В городе никогда в эту пору не красили заборы, а тут десятки маляров без устали наводили марафет. Снег еще лежал сугробами, и красили до кромки снега» (из книги личного переводчика Кастро Николая Леонова «Лихолетье»).
«Сейчас мы присутствуем на митинге, где находятся десятки тысяч трудящихся. Складывается впечатление, что здесь весь Мурманск» («Полярная правда», 28 апреля).
В гостях как дома
На следующий день Кастро прибыл в столицу. Таких торжеств советская Москва еще не видела: впервые с трибуны Ленинского мавзолея выступал иностранный лидер.
«Показались зубчатые стены Кремля… Фидель Кастро хорошо знает его по фотографиям, рассказам советских друзей, а также кубинцев, побывавших в нашей стране. Здесь Ленин жил и работал» (ТАСС, 29 апреля).
«Пока толпа скандировала «Фидель! Фидель!», Хрущев представил кубинского лидера иностранным дипломатам, выстроившимся на Красной площади. Среди них не было послов Великобритании, Франции и США» (The Times, 29 апреля).
«Все в ожидании. Наиболее нетерпеливые пробрались даже на крыши восьмиэтажных красавцев-домов, стоящих у въезда… А как не позавидовать обладателям балконов?» («Известия», 29 апреля).
«Хрущев заявил, что советские люди были с Кубой во время кризиса в октябре, когда острову «угрожала империалистическая агрессия». Он не упомянул о выводе советских ракет с Кубы» (The New York Times, 29 апреля).
«Без существования Советского Союза была бы невозможна социалистическая революция на Кубе. Это, однако, вовсе не означает, что кубинская революция была совершена Советским Союзом» (из речи Фиделя Кастро).
«При этом полное молчание о событиях октября прошлого года, когда он поссорился с Хрущевым из-за решения Москвы убрать из Кубы советское ядерное оружие» («Новое русское слово», 30 апреля).
«Разница была не только в поколениях, разделявших Фиделя Кастро, которому 36 лет, и Хрущева, которому несколько дней назад исполнилось 69… Эти две фигуры, казалось, отражали разные взгляды» (The New York Times, 29 апреля).
Несколько дней Кастро провел в столице, где посмотрел балет «Лебединое озеро» в Большом театре, а также побывал в загородной резиденции Хрущева в Завидово. 1 мая он стал главным гостем на Дне международной солидарности трудящихся.
«Американцы первомайское торжество бойкотировали. Посол Колер и другие сотрудники посольства получили приглашение на демонстрацию, но отказались прийти в знак протеста против присутствия Фиделя Кастро… Он стоял рядом с Хрущевым, беспрерывно попыхивая своей сигарой. Хрущев, сам не курящий и табачного дыма не выносящий, время от времени морщился» («Новое русское слово», 2 мая).
«Шелестят шаги по черному мрамору ступеней Мавзолея. Там, внизу, в строгой тишине — Ленин… Фидель идет, не отрывая глаз от лица Ильича… Ученик пришел к своему учителю» («Комсомольская правда», 1 мая).
«Он мне предложил: «Пройдемся по улицам Москвы?» Это было в 11 часов вечера, никакой охраны уже не было. Я пытался его отговорить… Мы вышли из Кремля через Боровицкие ворота, прошли вдоль Библиотеки имени Ленина, пересекли Манежную площадь. Вокруг нас действительно собралась толпа в несколько тысяч человек. Популярность Фиделя была тогда просто невероятной» (Николай Леонов в интервью «Российской газете», 2006 год).
Первый визит Фиделя Кастро в СССР
Официально визит Фиделя Кастро начался 27 апреля 1963 года. На самом деле на советскую землю самолет с дорогим кубинским гостем приземлился на день раньше. Просто об этом мало кто знал: дата и маршрут полета держались в тайне.
Миновав Атлантику, Норвежское и Баренцево моря, лайнер приземлился на аэродроме Оленья в Мурманске через 15 часов после вылета. Встречали кубинского лидера Анастас Микоян и руководители области и Северного флота. Фидель хоть и выглядел несколько уставшим после перелета, был очень дружелюбен и эмоционален. Лежащий в апреле снег вызвал в нем почти детский восторг. Гостю, одетому в легкий френч оливкового цвета, пришлось выдать теплую куртку и армейскую шапку.
Из Карибского кризиса 1962 года Фидель Кастро вышел морально опустошенным. Он не мог простить Хрущеву, что судьба Кубы решилась за ее спиной, в результате секретной переписки советского лидера с Кеннеди. Советское руководство решило сгладить ситуацию, пригласив Фиделя в СССР.
В обстановке строгой секретности Фидель с сопровождающими лицами сел в Гаване на борт пассажирского лайнера Ту 114, который взял курс на Мурманск. Тогда это был единственный советский самолет, способный преодолеть расстояние между Кубой и Советским Союзом по северному маршруту без посадки и дозаправки.
Фидель Кастро прибыл в Москву 28 апреля, а 1 мая кубинский лидер участвовал в праздничных мероприятиях, присутствовал на трибуне Мавзолея Ленина на Красной площади. Не для протокола, как некоторые советские руководители, а пристально, с неподдельным интересом наблюдал он за военным парадом.
Особняком в ходе визита стояли встречи Фиделя Кастро с Никитой Хрущевым, которые происходили в резиденциях и на дачах советского лидера. Хрущев понимал, что самым непростым вопросом на переговорах станет будущее кубино-советских отношений. Он знал, что Фидель будет просить о поставках оружия, о так необходимых ему танках, наконец, попытается заручиться гарантиями того, что Советский Союз окажет помощь в случае нападения США на Кубу.
Фидель Кастро получил в итоге не 120 необходимых ему танков, а всего лишь 80. Однако для него было важнее то, что просьба о «гарантиях» нашла свое подтверждение в итоговом коммюнике, подписанном 23 мая 1963 года.
Кроме того, Никите Хрущеву в ходе непростых переговоров удалось убедить Фиделя Кастро в том, что присутствие на Кубе группы советских войск и специалистов будет для США таким же «сдерживающим» фактором, как наступательные ракеты, которые Москва решила вывезти с острова, не уведомив об этом Фиделя. Таким образом, удалось сгладить те противоречия, которые возникли лично между Хрущевым и Кастро осенью 1962 года.
Фидель Кастро и Юрий Гагарин Познакомившись с Фиделем лично, Хрущев понял, что столкнулся с мятежником и бунтарем, который не будет плясать под чью-то дудку и уж тем более не потерпит «строгого, отцовского отношения к себе». В итоге Хрущев пытался убедить Фиделя не в поучительном тоне, а, разговаривая с ним на равных, приводя в качестве доводов только «железные аргументы».
Теплые отношения между СССР и Кубой продлились еще многие годы, и только после распада СССР экономическая помощь Кубе была полностью свернута властями новой России.